42 
– А знает ли нынешняя молодёжь, что такое Ойкумена?
– В контексте того, что вы сказали, «Ойкумена» – это населённая Земля. И я поняла, что в Антарктиде армянских евреев нет, – прошипела Викина подружка-с-первого-класса в заместителя министра здравоохранения Республики Армения. – Но раз уж вы решили позволить себе не только трогать меня за задницу, но и несколько свысока проэкзаменовать, то я отвечу вам как самая что ни на есть девочка-паинька, она же – синий чулок: грек Анаксимандр представлял Землю в виде отрезка колонны или цилиндра, на одном из двух оснований которого и живёт человечество. Середину Земли занимает суша в виде большого круглого острова – «Ойкумены». Ойкумену окружает океан. Внутри Ойкумены находится морской бассейн, делящий её на две приблизительно равные части: Европу и Азию. Греция же – родина Анаксимандра – расположена в центре суши. А город Дельфы – в центре Греции. Так что пупом, дорогой заместитель министра здравоохранения Республики Армения, Земля обзавелась гораздо раньше вашего рождения. И пупом этим был город Дельфы! – дошипела она в него как раз к окончанию медленного танца.
Викина подружка-с-первого-класса очень не любила, когда кто-то издевался над ней. Ну, пусть не издевался, а немного высокомерничал, позволяя себе сомневаться в сумме её знаний, помогающей ей доказывать любые аксиомы.
Впрочем, хорошо, что какая-то древнегреческая Ойкумена спасла Викину подружку-с-первого-класса от пересыпа хотя бы с заместителем министра здравоохранения Республики Армения. Он немного побегал за ней до конца банкета, немного поругал себя, да и пошёл спать. Викина подружка-с-первого-класса долго не спала, потому что ещё танцевала, выпивала, а потом полночи что-то строчила в свой очередной вечный блокнот. Если бы Викина подружка-с-первого-класса сохраняла все свои вечные блокноты, то ко времени, когда она увидела в противоположном углу ресторана на крыше морвокзала компанию армянских евреев, у неё была бы уже целая библиотека вечных блокнотов. Но она их теряла, рвала, выкидывала в мусор и даже иногда сжигала. Потому что в её вечных блокнотах была настолько эклектичная свалка, что реши даже она сама что-то упорядочить, у неё ничего бы не получилось. Да и чёрт с ними! В конце концов, рукописи не горят и всё самое важное – навсегда в хранилище твоего серого вещества. Там даже неважное, вроде заместителя министра здравоохранения Республики Армения по материнству и детству.
Но не из-за несостоявшейся случайной ночи с весёлым умным заместителем министра её тревожила компания армянских евреев в противоположном углу ресторанного зала. Викину подружку-с-первого-класса несостоявшиеся ночи тревожили ещё меньше состоявшихся. Да и состоявшиеся терялись, рвались, выкидывались в мусор и даже иногда сжигались. Потому что ничего личного, а лишь доказательство аксиом, в доказательствах не нуждающихся. Компания эта её тревожила лишь потому, что по левую руку от явно считающего себя пупом Земли шумного, неистово жестикулирующего бурдючка примерно вдвое моложе бурдюка преклонного, сидела её подружка с первого класса. Вика.
Вроде бы она. Но какая-то уж очень тихая. Даже для неё нехарактерно тихая. Можно даже сказать – пришибленная. И какая-то очень форматная. Даже для её данных – форматная. Если умножить Айседору Дункан на Ольгу Пикассо… Викина мама-гримёрша была колобком лёгким, юрким. Груди мамы-гримёрши и попа её, размером с корму сухогруза, нисколько не вредили ртутной живости Викиной мамы-гримёрши. Вика же – Вика ли? – сидевшая на крыше морвокзала за столиком с семейством армянских евреев, была как-то слишком тяжела. И не потому, что невысока и округла. А потому что как-то придавлена. Это ощущалось даже на расстоянии.
Викина подружка-с-первого-класса просто-таки гипнотизировала Вику взглядом. Вику ли? Но та так и не отрывала покорного взгляда от тарелки. После какого-то из бокалов вина Викина подружка-с-первого-класса не выдержала – встала и пошла к столику семейства армянских евреев.
– Вика?! – Она вопросительно уставилась на предполагаемую Вику.
Дородная властная старая женщина поджала губы. Дородная властная пожилая женщина пошевелила усами. Шумный, неистово жестикулирующий бурдюк преклонных лет вопросительно уставился на Викину подружку-с-первого-класса. Шумный, неистово жестикулирующий бурдючок примерно вдвое моложе преклонного бурдюка уставился на Викину подружку-с-первого-класса нагло.
42 
