102 
Этого Игорь и не стерпел. Когда дядя Боря, выпив правильно заброженного и чуть хмельного барласкуна, достал подарок и торжественно вручил его Стефани, — Игорь вскочил, чуть не опрокинув импровизированный длинный стол (сколоченный дядей Борей и Сереженькой из остатков фотонного мелиоратора), и потребовал отдать ружье ему.
— Ты чего, Игорек? — невинно удивился дядя Боря.
— Отдайте, пожалуйста, — повторил Игорь.
— То ж подарок! — воскликнул дядя Боря. — Подарков не передаривают, Игорь!
— Не волнуйтесь, — вступила Любовь Сергеевна. — Это же совершенно безопасно!
— Дело не в том, опасно или безопасно. Дело в принципе. На этой планете оружие запрещено.
Тылык переводил Полу и Стефани, они сдержанно кивали.
— Но позвольте, — сказал Пол, дослушав перевод. — У нас, например, разрешение на оружие вполне можно было получить, при условии психической адекватности… Мне кажется, что вы сейчас пытаетесь ограничить права Стефани. Ведь она не предполагает наносить вред живым существам… В конце концов, это podarok! Не исключено, кроме того, нападение агрессора, и мы должны встретить его во всеоружии.
— Нам все равно придется думать об армии, капитан, — веско заметил Велехов. — Я давно об этом говорил, писал докладные… Никто не хотел слушать, вы же помните. В результате мы оказались совершенно беззащитны перед нападением. Бежали, как зайцы, неизвестно куда. Я предпринимаю усилия, чтобы запеленговать наше новое местожительство, но пока тщетно. Они прячутся даже от своих. Есть шанс, что мы никогда больше их не увидим.
Игорь сел, потом встал снова. Катька еще никогда не видела его в таком смятении — даже в первые минуты на Альфе.
— Я хочу только сказать, что мы не имеем права… нарушать закон планеты, на которой живем.
— Да чего не имеем-то! — воскликнула тетка портниха Колпашева, которая в силу особенностей русской жизни начала XXI века одинаково уместно выглядела бы и на великосветском рауте, и в торговом ряду. — Чего не имеем, когда ничего уже не имеем! Нас тут ждали, можно подумать! Нас, можно подумать, прилично приняли! Сами позвали на свою планету и сами ничего не обеспечили, вообще! И будут еще учить!
— А ты помалкивай, — строго сказала ей бабушка. — Наела мясов и трясешь.
— Что я наела, то никого не касается, — ответила портниха. — Вы мне рот не можете затыкать. Вам надо о душе думать, а вы рот затыкаете еще.
Катька сжала кулаки.
— Мы, к сожалению, действительно не сумели обеспечить вам встречу, — медленно сказал Игорь. — Но обеспечить соблюдение законов мы пока еще можем. Я очень прошу вас… нас всех… не портить друг другу наш первый праздник.
Тылык переводил, Стефани кивала.
— Да чего праздник! — воскликнула портниха. — Какой праздник, когда тут все привести в порядок — надо лет десять впахивать, как после войны! Я все понимаю, конечно, на Земле, может, мы вообще бы уже не были живы, но вы просто не надо устанавливать свои законы! Не мочь быть так! — От волнения она заговорила по-инопланетному.
— Игорь, — мягко сказал ветеринар. — Я хорошо понимаю ваши чувства. Мне кажется, вы просто должны осознать, что это уже не ваша планета.
— Я догадался, — сказал Игорь.
— Догадаться мало, — мягко сказал ветеринар. — Надо осознать.
— Вы напрасно тратите слова, — вступила Любовь Сергеевна. — Есть люди, для которых понятие о совести — вообще пустой звук, абсолютно! Вы тоже, Андрей Петрович, давно уже могли бы понять, что эти колонизаторы ворвались к нам, сами все устроили, а потом отправили нас сюда как бесплатную рабсилу! Это воюющая цивилизация, они постоянно воюют, и теперь нас прислали сюда разгребать, а сами улетели домой! Совершенно же понятно, что их настоящая планета там, а здесь они что-то захватили и нашими руками таскают каштаны из огня! Причем обратите внимание, что они лишают нас возможности защищаться. Мы порабощены полностью!
Любовь Сергеевна обладала фантастической способностью выстраивать и убедительно обосновывать худшую версию чужого поведения.
— Простите меня, — тихо сказал Игорь. — Мне не следовало эвакуировать вас. Правда, я вас и не эвакуировал…
— Кис, это ты хватила, — неуверенно сказал полковник. — Мы все-таки…
— Я не о тебе говорю, Володя, ты пешка! Прости, но ты пешка! Я давно поняла, кто тут главный. Кто тут ходит и пытается устанавливать свои законы. И кто пособник, я тоже давно поняла. Не думайте, пожалуйста, что если вы спелись, то мы в свое время не будем вас судить за предательство. Будет время, и вы ответите за свое предательство. Вы по земным законам ответите и по небесным.
102 
