177 
Что касается родственников погибших «пациентов» «Т-4», то они получали стандартное письмо, в котором говорилось о смерти вследствие тяжелого заболевания (например, воспаления легких). Там были слова о смерти тихой и безболезненной и еще о том, что из-за опасности инфекции труп был кремирован, вещи сожжены, а пепел может быть выслан по любому указанному адресу.
Периодически возникали скандальные ситуации. Например, в письме указывалось, что человек умер от воспаления слепой кишки, но родственники знали, что аппендикс ему удалили еще в детстве. Иногда вместо одной урны с прахом родственники получали две.
Самая ранняя информация о тревоге населения Германии по поводу эвтаназии датируется августом 1940 года. Стали просачиваться сведения об убийствах больных, и общество забеспокоилось. Настоящим шоком стали слухи об эвтаназии тяжелораненых немецких солдат.
Растущая критика эвтаназии вынудила Гитлера прикрыть программу.
Многие родственники убитых обращались к своим духовникам, и они также протестовали с амвонов церквей. Известия о новых случаях эвтаназии побудили Старопрусский вероисповедальный синод в день первой среды Великого поста (27 марта 1943 года) направить всем пасторам послание, в котором открыто осуждалось уничтожение людей: «Горе нам и нашему народу, если Богом данная жизнь не представляет для нас ценности и человек, созданный Богом по своему образу и подобию, оценивается лишь по степени его практической полезности, если считается возможным убить человека, так как считается, что он недостоин жизни или принадлежит другой расе».
Но и после формального закрытия программы «Т-4» массовые убийства обитателей психиатрических больниц продолжались. Ходили слухи о том, будто бы с целью экономии средств эвтаназии будут подвергать пенсионеров.
Из неудачи с эвтаназией нацистское руководство вынесло урок, что необходима большая секретность и перенос учреждений эвтаназии в отдаленные места, недоступные даже и косвенному контролю простых немцев. Нет сомнений, что если бы Третий рейх победил в мировой войне, программа получила бы дальнейшее развитие, перемалывая в кровь и кости десятки и сотни тех, кто не вписывался в гитлеровские представления о стандарте здоровья и красоты…
Впрочем, даже тех, кто вписывался, Гитлер не стал жалеть, когда на улицах Берлина запахло порохом. Его изуверские приказы, отданные в конце войны, вызывают ужас. Готовясь к смерти, он предполагал забрать с собой как можно больше врагов – но чтобы убивать врагов, ему нужны были солдаты, и фюрер погнал в бой всех: от детей до стариков. Когда тактические соображения требовали принести в жертву гражданское население, он, не раздумывая, убивал и гражданское население. Например, 27 апреля 1945 года, опасаясь, что отряды спецназначения Красной армии подберутся к бункеру Рейхсканцелярии по подземным переходам, Гитлер приказал затопить берлинский метрополитен. А в тоннелях метрополитена, между прочим, от артобстрела и бомбежек скрывались 200 тысяч немцев, преимущественно – женщины и дети. Этот чудовищный приказ был выполнен только 2 мая, при отступлении группы эсэсовцев, и погибло около 50 тысяч человек – всё равно очень много.
«В свои последние дни, – пишет историк Хью Тревор-Ропер – в дни самоубийственной стратегии, Гитлер, казалось, уподобился некоему богу-каннибалу, требующему разрушения своих собственных храмов. Почти все его приказы сводились к казням: узники должны быть уничтожены, его старый хирург должен быть убит, его собственный шурин должен быть убит, все изменники, без дальнейшего разбирательства, должны быть убиты. Подобно древним героям, Гитлер желал принесения человеческих жертв на свою могилу».
Всего же битва за Берлин обошлась немцам и русским в полмиллиона человеческих жизней.
«Потери не бывают слишком большими!»
Послесловие. Разум против безумия
Путь к пропасти начинается с малого.
Например, с утверждения, что «миллионы леммингов не могут ошибаться».
Мы очень любим говорить, что демократия – это власть большинства, а значит, следует прислушиваться к воле большинства, беспрекословно выполнять ее, даже отчетливо понимая, что это большинство бежит к пропасти.
Нет, демократия – это не только и не столько власть большинства, это и возможность для меньшинств влиять на процесс принятия решений и при случае демонстрировать большинству его ошибки. Не нужно уподобляться леммингам, мы – люди!
177 
