Особенно,... 
189 
Свои лабораторные опыты Барченко совмещает с должностью эксперта Бокия по психологии и парапсихологии. В частности, Александром Васильевичем разрабатывается методика выявления лиц, склонных к криптографической работе и к расшифровке кодов. Ученый выступает и консультантом при обследовании всевозможных знахарей, шаманов, медиумов и гипнотизеров, которых в конце 20-х годов активно использует в своей работе спецотдел. Для проверки этих деятелей одно из подразделений службы Бокия оборудовало "черную комнату" в здании ОГПУ по Фуркасовскому переулку, дом N1.
Методика Барченко применялась и в особенно сложных случаях дешифровки вражеских сообщений. В таких ситуациях даже проводились спиритические сеансы.
Интересовал их и шаманизм. В конце 1920-х годов в рамках научных программ спецотдела и опытов, проводившихся Барченко, из Горно-Алтайского краеведческого музея были изъяты отдельные предметы шаманского ритуала по "Особому списку ОГПУ". Любопытно, что изъятие проводилось целенаправленно и не затрагивало всю коллекцию ритуальных предметов.
Вскоре начальник спецотдела поручил Барченко проведение во вверенном ему подразделении лекций по оккультизму. Как правило, лекции проходили в доме N2 по Большой Лубянке. К этому заданию ученый отнесся со всей серьезностью и снабжал свои выступления многочисленными чертежами и диаграммами. Люди в униформе, сидевшие в кабинете, подробно конспектировали лекции. Среди слушателей Барченко были практически все руководители других подразделений спецотдела.
Иногда эти лекции проходили в более приватной обстановке, вне стен ОГПУ. Тогда к постоянным слушателям присоединялись: член ЦК партии товарищ Москвин и заместитель народного комиссара Иностранных дел Борис Стомоняков, курировавший в своем ведомстве направление Синьцзян-Тибет.
Среди других поручений, которые давал начальник спецотдела Александру Барченко, была, например, задача подготовки большой операции по привлечению на сторону Советской власти различных оккультных организаций. Еще с 1921 года в кулуарах Коминтерна муссировалась идея создания еще одного Интернационала, который объединил бы на базе борьбы с колониализмом все мистические конспиративные общества Азии и Африки. Барченко составил проект воззвания советской власти к мистическим сектам и объединениям, включавшим послания к хасидам, суфийским и дервишским орденам Саади, Накшбенди, Халиди, к тибетским и монгольским ламам. Но особые надежды возлагались на мусульманскую секту исмаилитов и ее лидера Ага-хана.
Ага-хан был одной из наиболее влиятельных фигур во Всеиндийской лиге мусульман, и привлечение его на сторону СССР могло иметь большие перспективы в борьбе с Англией. Однако переговоры с ним закончились безрезультатно.
По-настоящему же большим проектом из тех, которыми руководил Барченко, стала организация экспедиции в Шамбалу, которая, согласно планам ЕТБ, должна была отправиться в Афганистан и Синьцзян в конце лета 1925 года.
***
Планировалось, что экспедиция под видом паломников, выйдя из района Рушан на советском Памире, преодолеет горные кряжи афганского Гиндукуша и попытается выйти на заповедное место в одном из каньонов Гималаев, где, по утверждению, Барченко, находится искомая Шамбала.
Подготовка экспедиции шла полным ходом. Барченко вспоминал:
"Мне при содействии Бокия удалось добиться организации экспедиции в Афганистан. Экспедиция должна была побывать также в Индии, Синьцзяне, Тибете, и на расходы экспедиции Бокию удалось получить около 100 тысяч рублей (по тогдашнему курсу - 600.000 долларов. - А.П.)".
Деньги на экспедицию выделялись по линии ВСНХ согласно личному распоряжению Феликса Дзержинского, выступавшего одним из самых горячих сторонников будущего предприятия.
Базой для подготовки экспедиции стала арендованная спецотделом дача в подмосковном поселке Верея.
К концу июля 1925 года все приготовления в целом были завершены. Наступил наиболее ответственный момент, когда было необходимо провести документы через ряд бюрократических советских учреждений. Чтобы нейтрализовать нежелательную реакцию народного комиссара иностранных дел Георгия Чичерина, у которого были свои виды на Тибет, Бокий предложил Барченко обратиться к нему с рекомендательным письмом от сотрудника Отдела международных связей Коминтерна Забрежнева, являвшегося членом масонской ложи "Великий Восток Франции". Забрежнев еще с 1919 года занимался связью с Французской компартией и был одинаково известен как в Наркомате иностранных дел, так и в спецотделе. Идея оказалась удачной. "Чичерин вначале отнесся к моим планам доброжелательно", - будет вспоминать Барченко.
189 
