17

Майкл не слишком нервничал из-за дрянных карт, которые сдал ему Байрон. Ему удавалось держаться на уровне в первый час игры, делая скромные, даже предсказуемые ставки. Майкл знал, что за карточным столом – любым карточным столом – необходимо прежде всего изучить партнеров.

«Они все хороши, – признал он. – Все трое. Простофиль здесь нет». Но и Майкл был не лыком шит. Если они – сливки общества – привыкли играть во дворцах, он изучал игру на корабле, где скука может заставить бросить на кон месячное жалование, лишь бы прервать монотонность существования.

Пусть все они достойные противники, у каждого можно обнаружить маленькие слабости. Когда у Джоша были хорошие карты, он постукивал большим пальцем по подбородку; а когда Джош блефовал, его глаза становились пустыми и холодными. Де Витт имел привычку тянуться за пивом, когда держал на руках комбинации высшего ранга. А Томас Темплтон… Что и говорить, Томас Темплтон чертовски осмотрителен, однако на втором часу игры Майкл заметил, что Томас усерднее попыхивает сигарой, когда готовится взять банк.

Майкл снес две карты и вытянул пару жалких троек, но, рассчитав реальные возможности, решил, что пора немного встряхнуть игру.

– Твои десять, – сказал он Джошу, подталкивая свои фишки к центру стола. – И еще десять.

– Двадцать. Я в игре. – Байрон рассеянно потянулся почесать одного из псов.

«Верный признак, что у него ничего нет», – самодовольно подумал Майкл.

– Двадцать, – увеличил ставку Томми. – И десять сверху.

– Я пас! – Джош швырнул карты рубашками вверх и пошел к буфету заправиться толстыми сандвичами.

– Я подтверждаю вашу ставку и увеличиваю ее на двадцать, – очень вежливо произнес Майкл.

– И можете драться за этот банк между собой! – Байрон оттолкнулся от стола и хлебнул пива.

«Парень повышает ставки с самой раздачи, – размышлял Томас, изучая трио очаровательных дам в своей руке. – Ну что ж, посмотрим, из чего он сделан».

– Твои двадцать и еще пятьдесят.

Глядя Томасу в глаза, Майкл невозмутимо подтолкнул фишки к банку.

– Пятьдесят. И еще пятьдесят. Объявляйте или раскрывайте карты!

Томас некоторое время испытующе смотрел на противника, затем процедил сквозь зубы:

– Эта партия твоя. – Он бросил карты на стол и спросил, когда Майкл сгреб банк: – Ну? Что у тебя было?

Но Майкл лишь улыбнулся в ответ и начал складывать свои фишки столбиками. Томас сразу все понял и прошипел:

– Ты надул меня. Я вижу. У тебя ни черта не было!

– К сожалению, чтобы увидеть, приходится платить, мистер Темплтон.

Томас откинулся на спинку стула, прищурился.

– Можешь звать меня Томми, – проворчал он. – Если кто-то меня надувает, он должен называть меня по имени.

– Я сдаю. – Майкл собрал карты и перетасовал их. – Стад. В семь карт, – он ухмыльнулся. – Вы в игре, Томми?

– Я в игре. И я буду в игре, когда ты начнешь извиваться на полу и молить о пощаде!

Майкл сделал первую ставку.

– Мечтать не запретишь.

Томас расхохотался, затем полез в карман.

– Черт побери, Фьюри, ты мне нравишься! Держи сигару. Это настоящая, не те девчачьи, что курит Байрон.

– Спасибо, но я давно бросил, – вздохнул Майкл, чувствуя, что до сих пор жадно вдыхает дым. – И, в любом случае, эти кубинские сигары слишком уж напоминают член.

Джош поперхнулся и вынул сигару изо рта.

– Благодарю, Мик. Теперь я действительно наслаждаюсь своей сигарой.

Томас покатился со смеху и ударил ладонью по столу.

– Сдавай карты! И готовься проиграть последнюю рубашку…

На третьем часу игры Майкл объявил пас и вышел в сад. Остановившись рядом с псами, он уставился на ночное море.

– Отличное местечко, не так ли?

Майкл оглянулся через плечо и увидел подошедшего Байрона.

– Что и говорить, ты не промахнулся.

– Я подумываю построить маленькую конюшню на краю кипарисовой рощи. Маленькую. На два стойла.

– Почему на два?

– Думаю, одиночество несладко даже для лошади. А мне понравилась твоя пегая кобыла.

– Она и в самом деле прелестна. – Майкл усмехнулся. – Надеюсь, на этот раз ты посоветовался с женой?

Глаза Байрона весело сверкнули.

  107