108 
– Но у тебя есть восхитительные вещи. Королева заснула с косточкой во рту. Фэйф остановилась, чтобы полюбоваться ею.
– К тому же ты делаешь Кейда счастливым, а он мне нравится еще больше, чем Дуайт… Между прочим, ты спишь с моим родным братом, а я с твоим двоюродным.
– Что ж! Можно сказать, что между нами любовная связь.
Фэйф заморгала, фыркнула и, откинув голову, расхохоталась.
– Господи, какой ужас! Хватит и того, если мы станем друзьями. Вчера, когда мы сидели там, на траве, и чувства, и мысли у нас были, наверное, одинаковые.
Тори с особой тщательностью завязывала ленточку.
– С твоей стороны было очень мило остаться со мной. Обычно я предпочитаю одиночество, но иногда быть одной очень трудно.
– А я ненавижу быть одна. Мне очень не нравится мое собственное общество. Ну, теперь я расплачусь вот этими хорошенькими банкнотами Дуайта, а потом заплачу за себя.
Она достала деньги, но слова Тори заставили ее замереть на месте:
– У меня в жизни не было друга, кроме Хоуп. Не знаю, можно ли с кем дружить так, как дружишь в детстве, но мне бы сейчас подруга очень пригодилась.
Фэйф в замешательстве уставилась на Тори.
– Вряд ли из меня получится хороший друг.
– Давай попробуем. Я, кажется, люблю твоего брата. А если это так, то, наверное, и мне и тебе будет хорошо, если мы станем друзьями.
– Я тоже люблю брата, хотя он иногда как репей в боку. В жизни бывают ужасно противные ангелы, но они все-таки ангелы.
Фэйф положила на прилавок деньги Дуайта и вынула свою кредитную карточку.
– Ты закрываешься в шесть?
– Да.
– Почему бы нам не встретиться после работы?
Посидим, немного выпьем?
– Хорошо. А где?
– У мемориала Хоуп подойдет? – Глаза Фэйф блеснули.
– Где?
– На болоте. Ну ты знаешь где. Я еще там не бывала. А ты? Пожалуй, пора. И там проверим, можем ли мы подружиться.
– Ну что ж, если ты так хочешь, я согласна.
Фэйф завезла покупки домой и на упреки Лайлы, почему она так поздно, задиристо отвечала:
– И пожалуйста, не жалуйся, что помидоры слишком мягкие, а бананы чересчур зеленые. Иначе больше я никогда не буду твоей девочкой на побегушках.
– Но ты ведь ешь? Не так ли? И больше ничего по дому не делаешь, так что можешь один раз после дождичка в четверг доставить домой еду.
– Четверги что-то стали повторяться чуть не каждый день.
Фэйф достала кувшин со льдом и два стакана.
– Ну рассказывай, о чем болтают в городе? – И Лайла устроилась поудобнее.
– Слухи ходят самые разные. Говорят, что Шерри убил прежний бойфренд или новый любовник, женатый. Я встретила Максин, которая, оказывается, дружила с Шерри, так вот Максин говорит, что у нее сейчас не было возлюбленного.
– Но это не значит, что какой-нибудь идиот не вообразил себя им, – возразила Лайла и достала из сумочки губную помаду. – Но ведь она сама его впустила, и собака не залаяла.
– Но впустить мужчину в дом не значит пригласить его изнасиловать тебя.
– Женщина должна быть осторожнее, – глубокомысленно заметила Лайла и стала красить губы. – Если открываешь дверь мужчине, будь готова, в случае чего, дать ему пинка под зад, – Ах, как это романтично, Лайла, – ехидно сказала Фэйф.
– Я люблю романтику, мисс Фэйф, но у меня столько же здравого смысла. А вот тебе его как раз не хватает. И той бедняжке, по-видимому, не хватало тоже.
– Ну, у меня хватило здравого смысла, чтобы дать пинка под зад не одному.
– Но сначала ты вышла за них замуж, да?
– Я могла бы не два раза выйти замуж, а больше. По крайней мере, я не старая дева.
– Что толку в браке, если он кончается, едва начавшись.
– Фэйф! – На пороге кухни стояла Маргарет. Лицо у нее было суровое. – Мне нужно поговорить с тобой. В гостиной.
– Ладно. – Фэйф раздавила в пепельнице сигарету. – Эх, надо мне было подольше задержаться в городе.
– Прояви к маме уважение.
– Ладно, Лайла. Однако меня бы удар хватил, если бы она проявила ко мне уважение тоже.
И Фэйф с независимым видом не спеша направилась в гостиную.
Мать сидела в кресле, несгибаемая, как затвердевший алебастр.
– Я не одобряю твою манеру сплетничать со слугами.
– Я сплетничала с Лайлой.
– Оставь этот тон. Лайла, возможно, не просто прислуга у нас в доме, но тебе не подобает сидеть в кухне и болтать с ней.
– А тебе подобает подслушивать? Мне двадцать шесть лет, мама. И давно прошло время, когда ты могла читать мне нотации.
108 
