47 
Глаза у девушки просто восхитительные. Джейк всегда считал, что у Лидии замечательные глаза, но у Бэннер они еще и необычные. Увидев свое отражение в зеленых золотистых глубинах, он чуть не рассмеялся от этого открытия. Он выглядел каким-то обалдевшим, будто оттого, что прошел сквозь невидимую стену.
Джейк не рассмеялся бы даже под угрозой смерти. Но глаза отвести не мог — не хватало воли.
Стены дома словно сдвинулись вокруг них, домик стал совсем маленьким. Он и на самом деле невелик — в нем всего одна комната, одна спальня и кухня. Его возвели с расчетом на последующие пристройки, но нынешний размер дома, казалось, приблизил их друг к другу. И еще молчание, повисшее в воздухе, тоже действовало, создавая интимную атмосферу.
— Ты такая обидчивая, Бэннер, — прошептал Джейк, боясь говорить громче, чтобы не нарушить очарование момента.
— Ты тоже.
— Да, пожалуй, я тоже.
— Ты обижаешься на каждое мое слово.
— Нам не стоит и дальше так терзать друг друга, правда ведь?
— Да, не стоит.
— Я не могу относиться к тебе, как прежде. Она судорожно втянула воздух.
— Я понимаю. Уже никогда не будет так, как раньше.
— Ты жалеешь об этом?
— Да. А ты разве нет? Джейк кивнул.
— Я должна была подумать об этом раньше, до того, как попросила тебя… — Она прикусила губу, но вскоре продолжила:
— Та ночь будет теперь всегда стоять между нами. Как барьер. Нам никогда не удастся ее забыть.
О Боже, да конечно, он все помнил! И каждая клеточка его тела тоже помнила. Глаза Джейка не слушались тех команд, которые подавал разум. Он любовался совершенной формой ее губ. Если бы только забыть все тихие охи и ахи, которые вырывались у Бэннер из самого нутра, когда его язык впервые проник в глубины ее рта! Если бы только забыть момент пробуждения девушки, когда ее губы поняли, как отвечать на поцелуи.
И тогда Джейк прильнул к ней. Жар его тела слился с ее жаром, они стали единым, неразделимым целым, и он чувствовал биение жилки у основания ее шеи и прижимался к этой жилке губами снова и снова. До сих пор язык Джейка ощущал вкус ее нежной кожи на шее.
Грудь Бэннер снова привлекла его взгляд, соски напряглись под платьем; заметив это, Джейк захотел ее.
Невольный стон вырвался из его груди, но застрял в горле. В штанах стало тесно. Подняв глаза, он смотрел на девушку, на черное облако непослушных волос, обрамлявших лицо, и ему до боли захотелось ее.
— Бэннер…
— Да?
Вдруг Джейк понял, что мечтает поцеловать ее снова. Но если он это сделает… Если он это сделает, то уже не остановится, а зароется головой в ее грудь и будет целовать, будет тянуть этот сладкий сок губами, обнимет бедра Бэннер и притянет ближе, как уже случилось раньше, то есть снова произойдет немыслимое…
И, боясь поддаться искушению, Джейк отступил от нее.
— Ничего, увидимся утром. Если тебе что-то понадобится, крикни.
— А куда ты?
Было еще рано ложиться спать.
— Проверю временный загон, который сегодня соорудили. Рэнди не может и гвоздя прямо вбить.
— А я думала, он хорошо работает. Услышав, что Бэннер похвалила ковбоя, Джейк взорвался. Ему не удалось скрыть раздражения.
— Да? А по-моему, он не так уж прекрасно работает. Если Рэнди не справится с делом, его здесь не будет. — И с этими словами он вышел, хлопнув дверью.
Глава 7
Ночь выдалась невероятно темная. Бэннер даже не понимала до этого, какой маленький у нее домик и как он удален от людей, пока темнота не окутала его.
Со дня рождения она спала в доме, полном народу. А здесь одна. Совершенно одна. Впервые в жизни.
Сон помог бы справиться с одиночеством, но ни как не шел. Бэннер чутко прислушивалась к каждому звуку. Шум в доме никогда не тревожил ее. В Ривер-Бенде, в спальне Бэннер с широкими подоконниками, с кружевными занавесочками, никакие звуки не пугали. Там знакома каждая тень за окном.
Но здесь даже шорох листьев звучал зловеще. Потрескивание дерева казалось стоном, тени ужасали.
А что, если она совершила ошибку, покинув дом и семью? Бэннер никогда не понимала, как Ма Лэнгстон живет одна в своей хижине. Лидия и Росс часто уговаривали ее переехать к ним в дом и занять одну из спален. Но та всегда отказывалась. Бэннер даже не представляла, что можно предпочесть одиночество обществу любящих людей. Тех, кого сама любишь.
Одиночество страшно. Может, она слишком поторопилась, переехав сюда? А если ей придется прожить всю жизнь одной и провести все ночи в полном одиночестве? А вдруг она состарится тут одна? Какой же толк от того, что ранчо приносит прибыль, если не с кем поделиться радостью?
47 
