68 
Стояла глубокая ночь, но на Мосту еще горели редкие огни. Самые отчаянные гуляки просаживали последние монеты в притонах, борделях и кнайпах.
Охранники, протирая глаза, выпрямились в дощатых гнездах на верхушках сбитых из бревен толстых столбов и подняли ружья. Несколько людей, дремлющие на лавках за воротами, вскочили. Из стоящей прямо на земле железной будки в основании подъемного крана выбрался толстяк в одних штанах, закатанных до колен… впрочем, только правая была закатана, а левая — обрезана, ниже вместо нормальной человеческой плоти нога состояла из железа: рычаги, толстая пружина, шестерни в том месте, где начинается стопа, то есть узкий металлический брусок с рядом круглых отверстий. Тихо лязгая и поскрипывая, киборг, обычно выполнявший обязанности главного таможенника на другом конце Моста, но этой ночью дежуривший здесь, прошел к воротам и спросил, задрав голову:
— Кто едет?
— Караван какой-то, — ответили сверху. — Сейчас они поближе поднимутся, тогда разглядим.
— А вы дрыхли, значит?
— Не дрыхли! С чего ты взял?
— С того, что раньше их должны были увидеть, когда они еще по пустыне к горе подъезжали — фары ж и тогда светили у них!
Он плюнул и залязгал обратно в кабину за рубахой, на ходу сказав одному из охранников, стоявших внизу:
— К лебедке давай, Гангрена.
Гангрена — здоровенный малый со зверской рожей и огромными оттопыренными ушами — недовольно скривился, но зашагал к большому железному колесу на боку кабины, покачивая дубинкой.
Киборг, которого на Мосту все знали под прозвищем Пружина, зашел в кабину, не обращая внимания на маячившего за квадратным окошком Гангрену, натянул рубаху, нацепил ремень с кобурой, хлебнул из бутылки, стоящей на полу возле колченогой койки, и вышел обратно, под свет фар, полившийся из-из решетки.
Растолкав охранников, он подошел к ней и выглянул между прутьями.
И узнал «Панч» — головную машину каравана, который впустил на Мост через другие ворота много-много дней назад.
— А-а… — протянул Пружина, осклабившись. — Знакомые парни.
За «Панчем» стояли два мотофургона и мотоциклетка — назад к Мосту вернулось куда меньше машин, чем когда-то покинуло его. Дверца самохода открылась, на подножку выбрался коренастый круглолицый человек с нераскуренной трубкой в зубах.
— Атаман Макота! — позвал киборг.
— А ты кого ждал? — проворчал тот. — Открывай, запарились мы уже по этой пустыне ползать.
Из мотофургонов стали выбираться люди, они приседали и крутили руками, разминая суставы.
Сидящий в коляске мотоциклетки парень вскочил и крикнул:
— Открывайте клану атамана Макоты!
Охранники в гнездах — их там сидело по паре на каждом столбе — засмеялись.
— Ишь, какой шустрый, — ухмыльнулся Пружина. — Макота, это кто там у тебя?
— Помощник мой, — буркнул атаман.
— И сколько у вас людей в — ха! — клане? — Интонацией Пружина постарался выразить свое отношение к «клану», владеющему всего четырьмя машинами, и это ему вполне удалось.
— Двенадцать человек! — крикнул Дерюжка. — Три машины, одна мотоциклетка, одна цистерна… пустая уже вообще.
— То бишь, бензинчик у нас покупать будете? — кивнул таможенник.
Макота нетерпеливо постукивал каблуком по подножке.
— У вас, у вас. Ты, слышь, намеренно злишь меня, железяка? Открывай уже, мы цельные сутки без остановки ехали!
— Три машины, мотоциклетка, двенадцать персон… — стал неторопливо считать киборг. — Богатый клан, однако, большой. Десять монет с тебя.
— Ладно, заплачу.
Пружина немного удивился — он помнил, как атаман торговался за каждый медяк, когда его караван въезжал на Мост. Что-то очень уж поспешно он сейчас принял назначенную цену… Но таможенник хотел спать и потому не придал этому особое значение. Повернулся и кивнул маявшемуся у лебедки Гангрене, который искоса, с большим интересом заглядывал сквозь окошко в кабину крана.
— Верти! — крикнул киборг.
Гангрена положил у ног дубинку устрашающих размеров, головка которой, покрытая затвердевшей смолой, была утыкана осколками стекла, гвоздями и острыми железяками, поплевал на ладони и взялся за рукоять, торчащую из лебедки.
Заскрипело, натянулся трос на стреле, часто защелкало колесо, через которое он уходил вниз, к воротам — и решетчатая створка медленно поползла между высокими штангами, приваренными к столбам по бокам от нее.
68 
