2 
Спальне, некогда бывшей их совместной.
Его охватила ярость, вызвавшая красную пелену перед глазами и лишившая всякой способности рассуждать здраво. Да и вообще рассуждать хоть как-нибудь.
— Роберта? — вновь позвал Сайлас. Хрипловатые нотки в его голосе свидетельствовали о вещах, о которых не хотелось даже и думать. — Это ты? — Теперь голос зазвучал сердито.
И прежде чем Роберта смогла найти, что ответить, или хотя бы подать голос, чтобы дать знать о своем присутствии, он уже выбежал на лестничную площадку и перегнулся через перила. Длинные белокурые волосы растрепаны, лицо раскраснелось. Однако, по крайней мере, Сайлас удосужился надеть джинсы, хотя торс был по-прежнему обнажен, а ноги босы.
— Так это все-таки ты! Разве ты не слышала, что я тебя зову? Какого черта не отвечаешь? Чего тебя принесло так рано?
Подобная тактика была ей хорошо знакома. Забросать оппонента ворохом вопросов с тем, чтобы, ошарашенный, тот не мог понять, на какой отвечать первым. Это означало, что Сайлас, не будучи уверен в том, как долго она находится в доме и поднималась ли уже наверх, пребывает в полном замешательстве.
— Я имею право приходить и уходить, когда мне вздумается. Это мой дом!
С формальной точки зрения, мысленно поправил ее стоящий в тени мужчина. Этот большой лондонский дом всегда принадлежал семье Бальони. Он позволил ей жить здесь только потому, что это его устраивало, но дом Роберте не принадлежал. Даже при условии, что она до сих пор, опять же формально, оставалась его женой.
Как оказалось, действительно формально.
Поначалу он поддался было соблазну выйти из скрывающей его тени и неожиданно предстать перед ними, но после появления блондина на лестничной площадке передумал. Подождать и понаблюдать за происходящим будет гораздо умнее. Потому что все свидетельства внезапно прерванного сексуального акта были налицо, они явно читались на виноватой физиономии подонка. Насколько можно было судить, в спальне, из которой выскочил Сайлас, находилась еще одна имеющая отношение к делу женщина.
— Роберта, стоит ли дуться из-за какой-то ерунды! — Торопливо пригладив волосы и застегивая на ходу джинсы, блондин начал торопливо спускаться по лестнице.
— Из-за ерунды!
Ледяной тон Роберты заставил невольного свидетеля этой сцены усмехнуться. Этот тон был ему хорошо знаком. Даже слишком хорошо. Ему самому неоднократно приходилось слышать его, а память о последнем столкновении до сих пор причиняла боль.
— Ерунды, ты сказал?
— Ну хорошо. Предположим, что я на время прилег на твою постель. — По всей видимости, блондин полагал, что ему удастся выйти сухим из воды. — Что в этом такого страшного? Рано или поздно мы все равно стали бы спать там вместе.
— Я пока еще не предлагала тебе переехать сюда. Да и не собиралась, по правде говоря.
— Да, ты не произносила таких слов вслух, но мы оба понимали, что это просто вопрос времени.
Как он уверен в себе, подумала Роберта, чей гнев в сочетании с обидой и унижением образовал весьма взрывоопасную смесь. Было совершенно ясно, Сайлас полагает, что она еще не поднималась наверх, не знает, чем он занимался в спальне, и рассчитывает легко отделаться. Очевидно, она казалась ему легковерной и простодушной, способной принять на веру все, что скажут. Больше всего бесило то, что поглощенная своим одиночеством и горем Роберта сама дала ему повод так думать.
— Мы отлично знаем, что это неизбежно. — Сайлас! Сай, милый… — Третий голос — женский, беззаботный и дерзкий — помешал Роберте ответить.
Обернувшись, Сайлас выругался вслух. И в это время дверь спальни открылась и на площадку выпорхнула невысокая, пышная особа, облаченная в шелковый темно-красный халат, прекрасно знакомый Роберте. Рассчитанный на ее высокую стройную фигуру, халат был слишком велик миниатюрной незнакомке и настолько длинен, что почти волочился по полу.
— Ты собираешься возвращаться? — капризным тоном спросила она, перегибаясь через перила, чтобы взглянуть на остолбеневшего Сайласа. — Я соскучилась…
— Мария, я же сказал тебе подождать! — взревел он. — Оставаться на месте, и…
— Мне стало скучно, — возразила женщина по имени Мария. — И надоело ждать, когда ты вернешься.
— Стоит ли дуться из-за пустяков! — с горечью передразнила его Роберта. — Интересно, как твоя подруга… смотрит на то, что ее называют пустяком?
Ее ядовитый выпад, помешав Сайласу ответить, заставил изумленную Марию обратить наконец внимание на стоящую в холле женщину.
2 
