Особенно,... 
89 
Он прижался к ней. Она была такой напряженной. Он нажал сильнее.
Морриган застонала - другим стоном - смесью боли и горя. Чарльз посмотрел на нее. Глаза широко раскрыты. В сфокусированных глубинах разверзлись черные ямы.
- Нет, - прорычал он, - я не позволю тебе все разрушить. Я не дам тебе уничтожить нас. Не сейчас.
Он прижался еще сильнее к ее сопротивляющейся плоти.
- Черт возьми, нет, - он погрузился внутрь, немедленно охваченный живым огнем. - Боже, не сейчас!
Она была так напряжена, как будто сжимала его в два раза сильнее. Чарльз чуть-чуть вышел, затем погрузился еще глубже, повторяя движения до тех пор, пока не прижался к ее лону.
Он осторожно перенес свой вес на Морриган. Пот бисеринками выступил на лбу и капал вниз на ее бледное лицо. Он видел в ее глазах зарождение настоящей боли, но кроме этого, воспламенение чего-то более жаркого. Она - его, подумал он с удовлетворением. Он может не торопиться. И взять ее с собой.
- Расслабься, Морриган, расслабься для меня, любимая. Все хорошо, очень хорошо. Позволь мне доставить тебе удовольствие, - напевал он, медленно уверено выходя, затем кружа и погружаясь, то короткими соблазняющими, то глубокими требовательными проникновениями.
Морриган выгнула бедра.
Чарльз сжал зубы.
- Да, да, именно так, любовь моя… поддерживай меня, сопровождай меня… возьми меня, прими меня всего… еще больше… возьми, любовь моя, возьми…
Он ощущал, как приближается ее оргазм. Мышцы сжались, захватив его. Она сопротивлялась, но он не позволил ей отступить, вонзаясь все сильнее и глубже, шепча ее имя, произнося чувственные любовные нежности. Звук яростного биения плоти о плоть эхом разносился по тихой дубраве.
Где-то короткой резкой трелью отозвалась птица. Он слышал так же хорошо, как и ощущал ту истекающую влажность, которую сам создал. Вдруг тело ее приподнялось вверх, полностью раскрываясь.
В момент своего освобождения она приняла его целиком и полностью. Все ее тело содрогнулось в конвульсиях, натянув и сжав каждую мышцу.
- Боже! О Боже! - Чарльз задыхался. Мир вокруг взорвался, унося его за собой.
Он обессилено упал на грудь своей жены - теперь уже настоящей жены, делящей с ним не только имя, но и тело.
Глава 20
Элейн смотрела на чистое синее небо, ощущая на себе безжалостно палящие лучи полуденного солнца. Она чувствовала себя так, будто ее вдавили в землю; трава щекотала неприкрытые части тела, которые не полагалось так непристойно выставлять. Вся нижняя часть болела и горела, общий пот склеил ее тело с телом лорда. Его грудная клетка то расширялась от вдоха, то опадала при выдохе, заставляя жесткий ковер волос вдавливаться и тереться через женскую сорочку об ее нежные груди.
Чарльз бормотал что-то на ухо, чаще вздыхая, нежели произнося внятные слова. Он приподнялся на руках, оторвав себя от ее тела. Элейн сморщилась от новой боли, от звука влажной плоти, выходящей из влажной плоти. Он рухнул рядом с ней на траву.
Элейн села. Она одернула платье, затем стала методично застегивать пуговицы.
Чарльз шевельнулся, перекатился на спину.
- В чем дело, любимая?
Он, не спеша, провел вверх пальцем по бархатной ткани, покрывавшей ее спину, и коротко засмеялся:
- Неужели я взял тебя на муравейнике?
Элейн неуклюже поднялась на ноги. По ее бедрам струйкой стекла мужская эссенция. Она сжала зубы. Корсет валялся в нескольких шагах от нее, разорванные панталоны были непристойно распластаны по траве в том месте, куда он их кинул, пучки зеленых стеблей выглядывали из выреза штанин.
Элейн заметила свои ботинки и сунула в них ноги. Краем уха она услыхала, как Чарльз сел позади нее.
- В чем дело? - повторил он более настойчиво.
Элейн захромала к лошадям. Только бы ей удалось взобраться на спину Джаспер. Тогда она смогла бы ускакать домой и похоронить себя на какое-то время в спальне.
Как только она уже было подумала, что спасена и лорд не следует за ней, сильные руки грубо развернули ее. Элейн резко зажмурилась от солнца.
- В чем дело, черт подери? Я причинил тебе боль?
Солнце скрылось от рывка вперед. Он сильно встряхнул ее раз, другой, третий. Беспощадные черты лица поплыли перед глазами. Чтобы удержать равновесие, Элейн инстинктивно схватилась за держащие ее руки, почувствовав сильную и горячую плоть под тонким хлопком. Его рубашка была разорвана так же, как и ее панталоны.
Разорвана ею. В порыве страсти.
89 
