41 
– Я не еду, – решительно возразила Фейт. – Я тебе не жена, что бы ты там ни говорил.
– Пока нет, – Коул взял ее за подбородок и пристально посмотрел в глаза. – Но там ты станешь моей женой. Что бы ты ни говорила.
Одним движением Коул привлек ее к себе.
– Не смей, – жестко сказала Фейт, но Коул словно не слышал ее, он прижался губами к ее губам, а потом снова испытующе посмотрел в ее растерянные глаза. – Не смей, – повторила Фейт, но теперь это был едва слышный шепот.
Коул снова поцеловал ее. Он мог взять ее хоть сейчас – она была в его власти. Фейт больше не противилась ему, ее руки обнимали его за шею, касались его волос. Коул был уверен – она хотела принадлежать ему.
Но почему-то именно эта мысль остановила его. Он замер, и Фейт, опомнившись, выскользнула из его объятий. Она была бледна как мел, только на щеках горели красные пятна.
– Фейт... – Коулу было трудно говорить.
Фейт не ответила. Она размахнулась и со всей силы ударила его по лицу, да так, что его голова дернулась в сторону.
– Сукин сын! – горько и зло прошептала она, быстро развернулась и почти побежала вверх по лестнице. А он глядел ей вслед. Ему должно было быть безразлично, что она думает о нем или что к нему чувствует. Кем он был для нее? Просто возможностью выбиться из нищеты. Кто она была для него? Доступная женщина, не больше. Не больше?
– Черт побери, – горестно прошептал Коул.
Наверху хлопнула дверь. Коул прошел в библиотеку и отворил дверь в кабинет, где в былые времена его старик хранил выпивку. Он и не думал напиваться, но ему хотелось прогнать с губ привкус пепла. В кабинете горел свет. Как и прежде, на полке стоял ряд бутылок. Не думая о том, сколько они здесь простояли, Коул открыл одну и плеснул себе в стакан.
Фейт ненавидит его. Ему все равно. И может быть, если он скажет себе это тысячу раз, он и сам начнет в это верить.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Они вылетели в Нью-Йорк дневным рейсом. Их места были в первом классе, в соседних креслах, но Фейт хотелось оказаться где-нибудь за тридевять земель отсюда. С другой стороны, они были одни и могли не притворяться. Они мило болтали, только когда Питер мог их слышать, и за последнюю пару дней обменялись не более чем парой фраз. В самолете иллюзия развеялась окончательно. Фейт раскрыла журнал, а Коул открыл кейс, где лежали документы из письменного стола Теда. Вчера вечером он попросил разрешения забрать их. Фейт не возражала – у нее была своя жизнь, у Теда своя... Только сейчас ей пришло в голову, что в бумагах может оказаться что-нибудь важное. Может, ей следовало сначала просмотреть бумаги самой? А впрочем, ничего там нет: Тед ревностно охранял тайну своей «второй жизни», а свидетельство о рождении Питера хранится у нее. Но сейчас Коул явно не думал о бумагах. Он смотрел в окно. Да и Фейт, вероятно, выглядела не лучше: если бы журнал был напечатан на санскрите, она бы и не заметила. Конечно, они оба злятся друг на друга. Но, если на то пошло, Коул просто не имеет права на нее злиться. Чего он ожидал? Что она запрыгает от радости, когда он скажет, что хочет увезти ее? Конечно, Либерти не лучшее место в мире, но это часть ее жизни, которую Коул, между прочим, методично разрушает. Фиктивный брак, теперь переезд... И брачный контракт. Ей безразличны его условия, но ее единственное условие он демонстративно не принимает. Фейт хмыкнула.
– Ты что-то сказала? – спросил Коул.
– Нет, – отрезала она и перевернула страницу. Весь перелет она просидела, тупо глядя в журнал и машинально перелистывая страницы.
В аэропорту их ждал черный «мерседес», а в «мерседесе» молодой человек в джинсах и белой рубашке. Он приветливо поздоровался с Коулом и взял их вещи. Коул просил не брать ничего лишнего, утверждая, что все необходимое она найдет в Нью-Йорке, но Фейт не обратила внимания на эти слова: если Коул надумал купить ее, у него ничего не получится.
Теперь Коул представлял ей шофера.
– Фейт, это Джон. Если захочешь прокатиться, он всегда к твоим услугам. Джон, это моя жена.
Джон кивнул и вежливо ответил, что рад познакомиться. Фейт кивнула ему в ответ. Коул взял ее под руку, но Фейт отстранила его, а в машине забилась как можно дальше в угол. Машина тронулась и плавно влилась в поток автомобилей.
– Этот район называют Куинз, – сообщил Коул через пару минут. – Сверни на мост, Джон, я хочу, чтобы миссис Камерон увидела панораму.
41 
