Особенно,... 
54 
Когда дверь захлопнулась, Ной решил, что настоящий мужчина на его месте испытал бы только облегчение.
Однако это не помешало Карин регулярно оставлять сообщения на его автоответчике. Тон этих сообщений колебался от слезного до гневного. Ной не понимал, что на нее нашло. Она была ослепительно красивой женщиной и жила в городе, который поклонялся женской красоте. Если бы Карин понадобился мужчина, она едва ли осталась бы в одиночестве.
Ему никогда не приходило в голову, что Карин любит его. Или сама хотя бы верит в это.
Его мать сказала бы, что это на него похоже. Он прекрасно разбирался в психологии незнакомцев, жертв и свидетелей преступления, виновных и невиновных. Однако когда дело доходило до личных отношений, видел не дальше собственного носа.
Однажды он попытался вести себя по-другому, и это кончилось катастрофой. Для Оливии и для него.
После трех дней, проведенных с ней, ему понадобилось несколько месяцев, чтобы прийти в себя. Чтобы перестать думать об этой девушке. Со временем он убедил себя, что во всем было виновато его желание написать книгу. Именно оно заставило его принять чувство к ней за нечто, похожее на любовь.
Она просто интересовала его. Кроме того, его влекло к ней, и это (плюс неопытность Оливии) стало причиной неловкой ситуации. В конце концов он сумел избавиться от мыслей как о ней, так и о ненаписанной книге. Просто нашел других женщин и другие убийства.
И все же, вспоминая об Оливии, он неизменно испытывал чувство вины, сожаления и думал о том, что все могло сложиться по-иному.
Поэтому он предпочитал не вспоминать. Ной трусцой бежал к своему чистенькому двухэтажному бунгало. Яркие лучи заливали красную черепичную крышу и отражались от стекол. Шел всего лишь конец марта, и ему, привычному к жаре и духоте жителю южной Калифорнии, ослепительное солнце не доставляло ничего, кроме удовольствия.
Отступив от своих обычных привычек, Ной обошел дом спереди, чтобы взглянуть на почту. Состояние его цветочных клумб вызывало зависть у соседей.
Он вошел в дом, миновал скудно обставленную прихожую, вывалил почту на кухонный стол и вынул из холодильника бутылку родниковой воды.
Потом Ной глянул на автоответчик и обнаружил, что за время пробежки ему поступило целых четыре сообщения. Боясь, что по крайней мере одно из них принадлежит кошмарной Карин, он решил сначала сварить кофе и поджарить гренки, а уж потом прослушать запись.
Некоторые вещи мужчина должен делать на сытый желудок. Поставив кофейник на плиту, он бросил на кучу почты солнечные очки и решил заняться неотложным делом. Ной включил переносной телевизор и просмотрел несколько утренних ток-шоу, проверяя, нет ли в них чего-нибудь интересного для его работы.
Стоявший в спальне программируемый видеомагнитофон наверняка записал шедшее в его отсутствие ток-шоу «Сегодня». Он включит видик попозже и по бегущей строке с заголовками проверит, что происходит в мире. До пробежки он купил утренние газеты. Придется просмотреть и их и потратить час-другой на светскую, городскую и уголовную хронику.
Никогда не знаешь, из чего родится следующая книга…
Он снова посмотрел на мигающий автоответчик, но решил, что почта важнее сообщений, поступивших по телефону. «Неужели я медлю нарочно? – подумал он, вполуха слушая Джерри Спрингера. – Да нет, едва ли…»
Он откинул волосы, рассеянно подумав о том, что пора постричься, и начал просматривать поступившие счета, квитанции и рекламную макулатуру. Пришедший из издательства небольшой конверт с отзывами читателей он решил оставить на потом. Так же, как свежий номер ежемесячника «Тюремная жизнь» и открытку от приятеля, проводившего отпуск на Мауи.
А потом взял в руки простой белый конверт с тщательно написанными от руки именем и адресом. Внизу значилось: Сан-Квентин.
Он часто получал письма от заключенных, но не по домашнему адресу. Иногда уголовники писали ему гадости, не сходясь во мнении по общим вопросам, но чаще всего просто предлагали описать их случай.
Ной медлил над письмом, сам не зная, стоит ли беспокоиться, что кому-то из сидящих за решеткой известно, где он живет. Но стоило вынуть листок и пробежать первые строки, как от потрясения и предчувствия у него похолодело под ложечкой.
«Дорогой Ной Брэди! Меня зовут Сэм Тэннер. Думаю, вы знаете, кто я. В каком-то смысле мы с вами родня. Ваш отец был первым полицейским, расследовавшим дело об убийстве моей жены, и тем самым человеком, который арестовал меня.
54 
