11 
— Если вам так трудно идти в этой чертовой юбке, я могу обрезать ее до колен охотничьим ножом.
Виллоу инстинктивно уцепилась за руку Калеба.
— Просто я не ожидала, что вы шагнете, — шепотом сказала она.
Калеб взглянул в лицо Виллоу, но в темноте увидел лишь бледное пятно. Это обрадовало его: значит, она тоже не сможет рассмотреть его лицо и прочитать в его глазах желание. От нее пахло лавандой и солнцем… А талия была так-тонка… Он ощущал ладонью ее тепло… У Калеба хватило сил преодолеть искушение скользнуть ладонью по округлым бедрам, которые прижимались к нему.
Он резко отпустил Виллоу, поднял саквояж и двинулся вперед. Не сразу маленькая девичья рука снова легла на его плечо. Прикосновение обожгло Калеба и бросило его в дрожь. Он молча проклинал эту неожиданную вспышку страсти. Он понял, что ему предстоит пройти через все муки ада, прежде чем удастся выведать, где скрывается злополучный Рено.
Однако он готов был пойти на это, ибо другого способа восстановить справедливость у Калеба не было. Этот негодяй соблазнил и бросил Ребекку; она умерла, давая жизнь его ребенку, а ребенок пережил свою мать лишь на несколько часов.
После смерти Ребекки Калеб удвоил усилия по розыску Рено, однако напасть на его след не удавалось. Куда бы ни приходил Калеб, он повсюду слышал одно: Рено либо вообще там не появлялся, либо уже ушел. Взятки не помогали: мексиканцы и индейцы, поселенцы и золотоискатели — никто не выдавал его. Этот обольститель невинных девушек был уважаемым человеком среди местного населения, не отказывал никому ни в деньгах, ни в помощи. Тот, кто хотел напасть на след Рено, должен был рассчитывать только на самого себя.
Калеб искал неотступно и непрерывно. Дело осложнялось тем, что Рено выбирал нехоженые тропы, его маршруты были непредсказуемы. Он охотился за испанским сокровищем — золотом. Подобно одинокому волку, он рыскал в горах, ходил тропами, которые забыли даже индейцы, преодолевал труднопроходимые каменные каньоны и безымянные завьюженные перевалы Калеб почитал золотоискателей глупцами, но любовь Рено к горам и нехоженым тропам мог понять. Где-то в душе он считал, что, не соверши Рено подлость по отношению к его сестре, они могли бы стать друзьями. Однако Ребекка была мертва. Рено также должен умереть.
Жизнь за жизнь.
— Осторожно, ступеньки, — бесстрастным тоном предупредил Калеб.
По тому, как опустилось плечо Калеба, Виллоу поняла, что они у начала лестницы. Она попыталась носком нащупать ступеньки. Калеб сделал шаг вниз, и ее пальцы оторвались от его плеча.
— Подождите, — шепотом сказала она. — Я не вижу, куда идти.
Она почувствовала, с какой готовностью он повернулся
— Подержите, — сказал он и передал ей саквояж.
В следующее мгновение она оказалась у Калеба на руках.
— Что вы делаете? — задыхаясь, спросила Виллоу.
— Помолчите.
Этот сдержанный предостерегающий шепот заставил Вил-лоу замолчать. Мир закачался и закружился вокруг нее. Вил-лоу брали на руки только в детстве. Она испытала чувство беспомощности, которое усугублялось темнотой. Она уткнулась лицом в могучую грудь Калеба, до боли в пальцах сжимая ручку саквояжа. Через несколько шагов ее страхи поубавились. Калеб преодолел в темноте плохо сколоченную лестницу уверенно, как кошка. Виллоу облегченно вздохнула и слегка разжала пальцы. Калеб ощущал тепло дыхания Виллоу. Он стиснул зубы, чтобы не поддаться искушению прижаться к ее губам. Когда ступеньки кончились, он резко поставил Виллоу на ноги, молча взял саквояж и двинулся вперед, даже не взглянув на нее.
Виллоу сделала еще один глубокий вдох, стараясь забыть о том, как сильные руки Калеба обнимали ее талию и колени; забыть о неповторимом мужском запахе, от которого у нее закружилась голова. Внутренне дрожа, она оправила платье, задавая себе вопрос, почему так взволнована. Она осаживала взглядом вооруженных солдат, а сейчас приходила в замешательство перед этим странным человеком.
Калеб и Виллоу вышли через запасной выход, бесшумно прикрыв за собой дверь. Они прошли по аллее мимо свалок и отбросов. Ветер доносил запах костра. Подобрав длинную шерстяную юбку, Виллоу следовала за Калебом. Дождь хлестал ей в лицо. Виллоу пожалела, что на голове у нее всего лишь маленькая дорожная шляпка, которая не способна защитить от холодных струй.
Они добрались до конюшни и вошли в нее с черного хода. Калеб не скрывал своего нетерпения. Он понимал, что их отъезд не останется незамеченным, и, чтобы оторваться от преследователей, придется гнать во весь опор. Как ни защищала Виллоу арабских скакунов, Калеб оставался при своем убеждении, что эти красивые, элегантные животные, которых он увидел в стойлах, не смогут тягаться с лошадьми монтановской породы.
11 
