46 
— Боже правый, моя дочь — доктор Айболит, — пробормотал Николас, когда Джанин направилась с газировкой к Кирсти и Фелисити.
— Замолчи, — резко отозвалась Серина.
Ник вздохнул.
— Тебе не о чем беспокоиться. Никто не слышал. К тому же я тебя прикрыл, если помнишь.
— А если бы тебе не удалось? Вдруг Фелисити догадалась?
— Не догадалась.
Но Серина упрямо покачала головой:
— Ты ничего не понимаешь, да?
Николас только пожал плечами.
Вскоре над их головой раздались шаги, и все невольно посмотрели наверх. Крышка подвала распахнулась, и ступеньки озарились солнечным светом. Дымом уже не пахло.
— У вас все в порядке? — спросил низкий мужской голос.
— Да, Кен, — отозвалась Джанин, вскочив и поспешив к лестнице. — Что с домом?
— Совершенно не пострадал, — отозвался Кен, высокий, крепкий парень в желтом костюме пожарного. Он спустился на несколько ступенек. — Ветер снова переменился и погнал огонь в обратном направлении — что было нам только на руку. Итак, — улыбнулся он, обнимая жену, — вижу, наша команда спасателей была очень занята. Кто там у вас на сей раз, девочки?
— Лисенок, — сообщила Кирсти, и подружки тоже встали. — У него лапка сломана.
— Придется отвезти его к ветеринару, — произнесла Фелисити, глядя на Николаса.
Тот был захвачен врасплох. Почему девочка обращается к нему, а не к своей матери?
— Папа всегда отвозил раненых животных к ветеринару, — дрожащим голосом объяснила она.
— В таком случае тебе придется давать мне четкие указания, — произнес мужчина. — Потому что я понятия не имею, где здесь ветеринарная клиника.
— Я покажу! — с широкой улыбкой воскликнула Фелисити.
Глава 21
— Надеюсь, с лисой все будет в порядке, — произнес Николас.
Он сидел с Сериной в приемной ветеринара. Фелисити отнесла своего пациента в кабинет пятнадцать минут назад.
— Я в этом уверена, — отозвалась Серина. — Тед — прекрасный специалист.
— Будем надеяться. А тебе не кажется, что у Фелисити на почве спасения диких зверей развивается мания?
— Мм…
— Как ты думаешь, она вообще понимает, как сильно рисковала сегодня?
— Сомневаюсь.
— Ей нужна твердая рука, Серина. Которая при необходимости может защитить.
— Я делаю что могу, Николас.
— Девочке нужен отец.
Серина с ужасом посмотрела на мужчину.
— Ты обещал, что ни за что не расскажешь ей!
— Я и не собираюсь. Как насчет отчима?
— Отчима? — переспросила Серина. Ее глаза удивленно расширились.
— Да, Серина. Отчим. Я собирался подождать до вечера, чтобы сделать тебе предложение за романтичным ужином при свечах и подарить кольцо с огромным бриллиантом. Но что-то я сомневаюсь, что после сегодняшних событий ты настроена идти в ресторан. Да и насчет бриллианта не уверен, вряд ли он произведет на тебя впечатление. Поэтому спрошу сейчас: ты выйдешь за меня замуж?
Серина по-прежнему смотрела на него, не говоря ни слова.
Николас вздохнул.
— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, — продолжил он, не давая женщине возразить. — Мы живем в разных мирах. Мы слишком поздно спохватились. И у меня есть идеальный ответ: чушь собачья! Мы любим друг друга, и только это имеет значение. Вся жизнь — это риск. Мы могли поджариться заживо, все трое. Но вместо этого сидим здесь, живые и здоровые. Послушай, я обещаю не просить ничего, что может сделать тебя несчастной. Я не буду настаивать, чтобы мы переехали… Мы можем быть вместе, Серина. Поверь мне, любимая, и скажи «да».
Серина на долгое мгновение закрыла глаза. Когда она снова взглянула на Николаса, они были полны слез.
Мужчина решил, что это слезы счастья.
Но он ошибся.
— Ох, Николас… Если бы только ты сделал мне предложение двадцать лет назад! Или той ночью в театре! Или хотя бы вчера! Вчера я бы сказала «да». Хотя, конечно, это было бы огромной ошибкой. Сегодня я поняла, что мы не можем пожениться. И отношений строить не будем. По крайней мере, не здесь.
— Что?! Но почему?!
— Потому что я просто этого не выдержу.
— Чего не выдержишь?
— Я не могу все время бояться, что правда выплывет наружу. Было достаточно мучений, когда я была замужем за Грегом. Но тогда мне удалось справиться с собой, потому что тайна принадлежала только мне. Я чуть не умерла сегодня, когда проболталась. И сейчас я чувствую себя больной, даже просто думая об этом. Если Фелисити узнает, что Грег не был ее настоящим отцом, она меня никогда не простит. Будет ненавидеть. Я не могу рисковать этим, Николас. Как бы сильно тебя ни любила. Прости меня.
46 
