Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
55 
— И твой отец рассказал тебе об избиении? — уточнила миссис Пруст. — В конце концов, всё дело в душЕ.
Ужин оказался вкусным, вино удивительно крепким, а солома гораздо чище, чем можно было ожидать в таком месте. Сегодня был длинный и трудный день, причём уже далеко не первый.
— Пожалуйста, — сказал Тиффани, — давайте поспим? Мой отец всегда говорил, что утром всё кажется не таким скверным.
Повисла пауза.
— Если подумать, — сказала, наконец, мисс Пруст, — твой отец, скорее всего, в данном случае ошибается.
Тиффани погрузилась в пучину усталости. Ей снились канарейки, поющие во тьме. Может, ей просто померещилось, но, на секунду открыв глаза, она увидела тень старой женщины, пристально наблюдающей за ней. И это определённо была не миссис Пруст, которая ужасно храпела. Старуха задержалась на секунду, а потом пропала. Тиффани не забывала: мир полон всяческих предзнаменований, и какие из них считать важными, решаешь ты сама.
Глава 8. КОРОЛЕВСКАЯ ШЕЯ
Тиффани разбудил скрип открывшейся двери. Она села и осмотрелась. Миссис Пруст всё ещё спала, и храпела так, что у неё даже кончик носа дрожал. Поправка: миссис Пруст выглядела спящей. Тиффани старая ведьма в некотором роде даже нравилась, но можно ли ей доверять? Порой казалось, что миссис Пруст словно… читает мысли.
— Не читаю я мыслей, — проворчала миссис Пруст, переворачиваясь на другой бок и открывая глаза.
— Миссис Пруст!
Миссис Пруст села и принялась снимать соломинки с платья.
— Я не читаю мысли, — повторила она, сбрасывая солому на пол. — В действительности я обладаю мощными, но не сверхъестественными навыками, которые отточила до бритвенной остроты, не забывай об этом, пожалуйста. Господи, надеюсь, нам сейчас принесут завтрак.
— Но проблемо, что предпочитаете?
Они посмотрели вверх и увидели восседающих на стропилах Фиглов, которые весело болтали ногами.
Тиффани вздохнула.
— Если я спрошу, чем вы занимались этой ночью, вы снова наврёте?
— Конечно, нет, клянусь честью Фигла, — сказал Роб Всякограб, прижимая руку к тому месту, где, по его мнению, располагалось сердце.
— Звучит убедительно, — сказала миссис Пруст, поднимаясь на ноги.
Тиффани покачала головой и снова вздохнула.
— Всё не так просто. — Она посмотрела на балки и сказала: — Роб Всякограб, был ли данный мне только что ответ абсолютно правдив? Я спрашиваю тебя, как карга ваших холмов.
— О, айе.
— А этот?
— О, айе.
— А этот?
— О, айе.
— А этот?
— Ох… ну ладно, просто мал-мала неправда, почти совсем не ложь, просто кое-что, чего тебе не ведать лучше.
Тиффани повернулась к широко улыбавшейся миссис Пруст.
— Нак Мак Фиглы считают правду настолько драгоценной, что предпочитают не рассказывать её попусту, — попыталась оправдать их она.
— Они тронули моё сердце, — сказал миссис Пруст, а потом, словно спохватившись, добавила: — Ну, если бы оно у меня было.
В отдалении раздался топот тяжёлых башмаков, который очень скоро стал ближе, но от этого ничуть не легче. Появился высокий и худой констебль, который вежливо отдал честь миссис Пруст и кивнул Тиффани.
— Доброе утро, леди! Меня зовут констебль Пикша, и мне приказано сообщить вам, что вы свободны, но с предупреждением, — сказал он. — Хотя, надо сказать, никто толком не представляет, о чём именно вас предупреждать, насколько я понимаю, так что я на вашем месте рассматривал бы себя предупреждёнными, так сказать, в целом, этаким самым общим и неконкретным манером, просто на будущее сделайте выводы из опыта, вроде того, извините. — Он кашлянул, бросил на миссис Пруст смущённый взгляд и продолжил: — Кроме того, коммандер Ваймс просил меня совершенно ясно дать понять, что создания, известные все вместе как Нак Мак Фиглы, обязаны покинуть город до заката.
Фиглы, восседавшие на балках, разразились дружными воплями гневного возмущения. С точки зрения Тиффани, гневно возмущаться они умели ничуть не хуже, чем пьянствовать и воровать.
— Очч, коли мы велики бы были, вы не стали бы нам дело шить!
— Мы невиновные! Какой-то большой парень сделал это и утёк!
— Меня там ваще не было! Вот хоть их спроси, их там тоже не было! Ну и всё прррочее в этом духе, сами ведаете.
Тиффани принялась колотить своей тарелкой по решётке, пока вопли не стихли. Потом сказала:
55 
