Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
70 
— Эй, командир! — крикнул ему один. — Чего хочешь? Купить, продать? Ты один, э? — и настороженно посмотрел по сторонам.
— Щас, один! — ответил борттехник, не замедляя шаг. — За мной наши на танке едут! Обрадовался, бля! — И сплюнул кровью.
На всякий случай он свернул с этой улицы и выбрался на другую, уже окруженный стайкой бачат с протянутыми руками. «Бакшиш, шурави!» — кричали они, подпрыгивая и корча гадкие рожи. Сзади, чуть поодаль, медленно шли несколько бородатых. Борттехник начал тревожиться. Боль сразу утихла, пот потек ручьями. Ну почему он не взял с собой оружия? И зачем вообще пошел? Нет, чтобы подождать до вечера в гостеприимном госпитале! И ведь до аэродрома рукой подать…
В это время послышался звук двигателя, из-за угла вырулил военный «Камаз» с бронеплитами вместо лобовых стекол. Борттехник махнул в щель на бронеплите, машина остановилась. Дверь открылась, высунулся ствол АКМа, следом показалась небритое лицо старшего по машине.
— Тебя сбили, что ли, земляк? — спросил капитан, увидев человека в летном комбезе, плюющего кровью.
— Собьют, если в кабину не возьмете, — сказал борттехник. — Из госпиталя иду. До аэродрома подбросите?
Когда он поднялся в кабину, и машина тронулась, капитан сказал, качая головой:
— Один, и без оружия! Ну, ты даешь! Вчера только здесь прапор с бойцом пропали. Припизднутые вы какие-то, летчики. Совсем, видать, от земли оторвались! Мы тут на броне и за броней, а он как по Арбату, бля!..
Капитан брюзжал, а борттехник молчал, курил и улыбался. И даже хохотал временами…
За «Стингером»
17 апреля 1987 года. Уже пять дней идет операция по зачистке Герата — делают «уборку» к приезду генерального секретаря Наджибуллы. Эскадрилья стоит на грунте прямо вдоль ВПП гератского аэродрома. С востока ее прикрывает рота охраны — палатки, бэтэры.
Жара. Металл раскаляется — дотрагиваться можно только в тонких кожаных перчатках. От вертолета к вертолету едет водовозка, борттехники обливают борта изнутри и снаружи, потом лежат в одних трусах на мокрых полах грузовых кабин, наслаждаясь влажной прохладой. Выруливающий вертолет закручивает пыльные смерчи, они всасываются во все щели машин, пыль сразу липнет на мокрый металл, на мокрое тело. Вода под солнцем высыхает через пять минут, остается одна пыль и жара.
С утра борттехнику Ф. повезло — пару поставили на доставку в Герат боеприпасов. Прилетели в Шинданд, ждали погрузки до обеда. Пообедали в своей столовой, сходили в бассейн, искупались, и только потом полетели назад, загруженные под потолок ящиками с нурсами и бомбами.
Уже на дальних подступах было видно, что над Гератской долиной, словно ил в стоячей воде висит желтое облако — Герат бомбили. Над облаком с трескучим грохотом резали небо «свистки». Вертолетов возле полосы не было — все разлетелись по своим заданиям — высаживать десант, бомбить, работать по наводкам разведки. Прилетевшая пара разгрузилась, заправилась, борттехники уже собирались закрыть борта и идти к палатке командного пункта слушать радиообмен. Но к одинокой паре уже спешили летчики — замкомэска майор У. с праваком, и командир первого звена майор Божко с правым Колей Шевченко (получил кличку «Рэмбо» за то, что всегда летал в спецназовском лифчике,[18] набитом гранатами с примотанными к ним гвоздями-сотками).
— Кони готовы? — подходя, спросил майор У. — Тогда — по коням!
Божко, поднимаясь на борт, сказал борттехнику Ф.:
— За «Стингером» идем. Замкомэска хочет Героя. Вон и особист подъехал. Давай к запуску.
— Вот здорово, да?! — устраиваясь в кресле, сказал Рэмбо. — Настоящее дело идем делать! Повоюем!
— Хорошо, если мы за «Стингером», а не «Стингер» за нами, — скептически заметил борттехник.
— Не каркай, — сказал Рэмбо, доставая из портфеля сдвоенный длинный магазин.
Сразу, чтобы не жечь зря керосин, взяли курс на юго-запад. Шли на пределе, над крышами гератских кишлаков. Пылевая взвесь смазывала видимость, небо сливалось с желто-серой землей, расчерченной кривыми квадратиками дувалов. Ведущий впереди был еле виден — временами он терялся на фоне земли. «Как камбала исчезает», — злился Божко, вглядываясь в мутный горизонт. Борттехник Ф., сняв пулемет с упора и слегка опустив ствол, держал палец на гашетке, пытаясь контролировать улетающую под ноги панораму. Черные квадратики дверей пестрили в глазах — бесконечное количество скворечников раскидано перед тобой, а игра заключается в том, чтобы угадать или успеть увидеть, откуда выглянет кукушка. Правак, выставив автомат в блистер, нес такой же бесполезный караул по охране правого борта…
70 
