Последние отзывы

  41  

Приятно удивленный явным сходством между собой и дочерью, он взял в руки небольшой снимок, на котором Лекси было около года. Она только начинала ходить. Ее голубые глаза оживленно блестели, на пухлых щечках алел здоровый румянец, темные волосики топорщились на макушке, как метелка из перьев, а крохотные губки были выпячены вперед, как будто она посылала воздушный поцелуй фотографу.

Где-то в глубине коридора открылась и закрылась дверь. Джон поспешно сунул фотографию в карман, повернулся и приготовился к появлению Джорджины. Она вошла в комнату. На ней был белый летний свитер и легкая юбка до щиколоток. Волосы она собрала в хвост. Ремешки белых сандалий крест-накрест обвивали икры. Ногти на ногах были покрашены темно-пурпурным лаком.

– Хочешь чаю со льдом? – предложила она, останавливаясь в центре комнаты.

Джон, не ожидавший от нее подобного гостеприимства, удивленно посмотрел на Джорджину.

– Нет. Не надо, – отказался он.

У него накопилось слишком много вопросов, на которые он хотел получить ответы.

– Может, присядешь? – пригласила Джорджина, указывая рукой на белое плетеное кресло, выложенное мягкими пушистыми подушками с оборками.

– Я лучше постою.

– Тогда я тоже, чтобы не смотреть на тебя снизу вверх. Или мы оба сядем и все обсудим, или вообще ничего обсуждать не будем.

Джон не узнавал Джорджину. В той девушке, которую он помнил, не было такой напористости.

– Ладно, – сдался он, но сел на диван, а не в кресло, так как подумал, что оно вряд ли выдержит его. – Что ты рассказала обо мне Лекси?

Джорджина села в плетеное кресло.

– Ничего, – ответила она. Ее техасский акцент был уже не столь явным.

– Она никогда не расспрашивала об отце?

– А, ты об этом. – Джорджина откинулась на пестрые подушки и положила ногу на ногу. – Она думает, что ее отец умер, когда она была совсем маленькой.

Такой ответ взбесил Джона, но не удивил.

– Вот как? И как же я умер?

– Энтони был отважным летчиком-испытателем, но его самолет сбили в Ираке.

– Энтони? Кто такой, черт побери, этот Энтони?

– Ты. Я тебя придумала. Мне всегда нравилось мужское имя Тони.

Она не только выдумала ему геройскую гибель и другую профессию, но и изменила имя. Джона буквально трясло от гнева, он с трудом сдерживал себя.

– А как насчет фотографий несуществующего отца? – подавшись вперед и опершись локтями на колени, спросил он. – Лекси не просила тебя показать их?

– Просила. Но все твои фотографии сгорели вместе с домом во время пожара.

– Какая жалость! – Джон нахмурился. – А что будет, когда Лекси узнает, что Ховард – это твоя девичья фамилия? Она поймет, что ты врала ей.

– Но к тому времени она уже будет подростком. Я признаюсь ей, что мы с Тони никогда не были официально женаты, хотя очень любили друг друга.

– Ты все учла.

– Да.

– Зачем вся эта ложь? Неужели ты думаешь, я бы не помог тебе?

Прежде чем ответить, Джорджина несколько мгновений пристально смотрела на него.

– Честно говоря, Джон, я не думала, что ты будешь рад узнать об этом или что это для тебя важно. Мы же совсем не знали друг друга. Однако ты совершенно недвусмысленно выразил свои чувства в то утро, когда высадил меня у аэропорта и уехал, даже не оглянувшись.

Джон трактовал те события иначе.

– Но я же купил тебе билет домой.

– Ты даже не удосужился спросить меня, хочу ли я возвращаться домой.

– Я оказал тебе услугу!

– Это ты себе оказал услугу. – Джорджина опустила взгляд на свои руки, которые теребили легкую ткань юбки. Столько времени прошло, и, казалось бы, воспоминания о том дне уже не должны бы причинять боль, а ведь причиняют. – Ты не смог тогда сразу избавиться от меня. Ночь мы провели в постели, а потом…

– В ту ночь у нас был потрясающий секс, – перебил ее Джон. – Животный, беспощадный, жаркий, яростный секс.

Пальцы Джорджины замерли. Она подняла голову и посмотрела на Джона. Впервые за все время она заметила в его глазах огонь. Но она не могла позволить себе попасться на крючок, ей нужно было сохранять спокойствие и ясность мысли.

Джон еще чуть-чуть наклонился вперед и медленно проговорил:

– И значит, из-за того, что наутро я не поклялся тебе в вечной любви, ты утаила от меня факт появления на свет моего ребенка. Хорошо же ты мне отомстила.

– Мое решение не имело ничего общего с местью.

Джорджина вспомнила тот день, когда узнала, что беременна. Оправившись от шока и приступа паники, она ощутила неземное блаженство. Она почувствовала себя так, будто получила подарок. Сейчас Лекси была ее семьей, и она не желала с кем-то делиться дочерью. Даже с Джоном. Особенно с Джоном.

  41