Особенно,... 
105 
Эмили села напротив. Она аккуратно расправила небольшую складку на своей безупречно чистой темной юбке.
— Анжи, я… я… — Она откашлялась, встретилась взглядом с добрыми глазами Анжи и продолжала:
— Я знаю, что Дель Соль теперь принадлежит вам, и… — Она опустила глаза на колени, а ее голос начал дрожать. — Я не могу притворяться, что я по этому поводу счастлива. Тем не менее я не держу на вас зла. Я виню Баррета, а не вас, за его решение оставить все вам. Я знаю вас слишком хорошо, чтобы верить, что вы… ну, склонили его к этому.
— Тетушка Эмили, я никогда…
— Пожалуйста, дорогая. — Эмили вновь подняла на нее глаза. — Позвольте мне закончить. Я пришла сюда, чтобы спросить, хотите ли вы, чтобы я уехала. — Легкий вздох слетел с ее трепещущих губ, а в глазах застыл вопрос.
Анжи не могла поверить своим ушам.
— Тетя Эмили, почему вы задаете такой странный вопрос.
Подбородок Эмили Йорк задрожал, и она тихо пробормотала:
— Странный вопрос? Я… Я тетя Пекоса; я так сильно люблю его и знаю, что вы… то есть я видела, как вы оба… — Она замолчала, перевела дыхание и выпалила:
— Я знаю, что вы не любите друг друга, и теперь, конечно, когда Пекоса лишили в завещании всего… — Она печально покачала головой.
Анжи изучала бледное встревоженное лицо женщины и, поднявшись, обошла вокруг стола. Она опустилась на корточки у кресла Эмили, ее длинные юбки раскинулись вокруг нее. Нежно улыбнувшись, молодая женщина положила ладонь на руки мисс Эмили:
— Тетя Эмили, дорогая, пропасть между Пекосом и мной ничего общего не имеет с вами. Я знаю, вы любите Пекоса, и знаю, что вы не можете не возмущаться тем, что я завладела его наследством. Но вы должны понять, что по причинам, которые я не хотела бы обсуждать, мне все равно, остался ли Пекос МакКлэйн без гроша, или нет. — Анжи видела, как слезы наполняют добрые глаза женщины. — О, мисс Эмили, — пробормотала она, поднося ее маленькую руку к своему лицу и прижимая ее к щеке, — не плачьте. Пекос не будет голодать. Он находчивый и сообразительный, с ним все будет в порядке. А что касается вас, это ваш дом, и будет столько, сколько вы сами этого захотите, а я надеюсь, что навсегда. Вы мне нужны, я люблю вас и хочу, чтобы вы были моим другом.
Слезы хлынули из глаз Эмили и потекли по ее бледным щекам. Ее голос дрожал, но ей все же удалось вымолвить:
— Я хочу остаться, это единственный дом, который я когда-либо знала, но…
— Но что? — спросила Анжи.
Эмили закрыла полные слез глаза и взмолилась:
— Анжи, вы будете позволять Пекосу навещать меня здесь, на Дель Соль?
Анжи достала платочек из кармана своей юбки и протянула его мисс Эмили. Та промокнула им глаза, а Анжи разрешили мучающий ее вопрос:
— Тетушка Эмили, ваш племянник может приезжать навещать вас в любое время. Когда пожелает. Я же не бессердечное животное.
Мисс Эмили, немного успокоенная, попыталась улыбнуться:
— Спасибо, дорогая. Я так боялась… Я думала… Дорогая, мне жаль, что вы и Пекос не… — Ее голос утих.
Анжи встала, и мисс Эмили поднялась вслед за ней. У Анжи не было никакого желания рассказывать этой ласковой маленькой женщине, что случилось в ночь после похорон, и какое отвращение она испытывает к любимому племяннику Эмили.
— Возможно, Пекос и я слишком разные, чтобы ужиться имеете. Давайте переменим тему. У меня есть для вас приятный сюрприз. Вы когда-нибудь были в Сан-Антонио? — Анжи улыбнулась и обвила рукой худенькие плечи мисс Эмили.
— Нет, дорогая, Сан-Антонио ведь так далеко отсюда.
— Четыреста миль, — сказала Анжи, кивнув.
— Но вы же не собираетесь ехать так далеко одна! — Мисс Эмили пришла в ужас.
— Конечно, нет. Вы поедете со мной.
— Но зачем, Анжи?
— Исключительно для того, чтобы получить удовольствие. Я займусь всеми приготовлениями. Мы выедем через неделю, так что начинайте собираться.
Анжи обрадованно смотрела, как взволнованная маленькая женщина подобрала юбки и поспешила из библиотеки. Ее слезы высохли, а румянец вновь заиграл на щеках.
На заходе солнца Анжи стояла в одиночестве у поручней на открытой платформе поезда. Осенний воздух нес долгожданную прохладу, наступали сумерки. Недавний зной немилосердно выжег землю, но печальное молодое лицо женщины обдавало жаром совсем по другой причине. Страсть, которую она чувствовала к Пекосу, сжимала сердце, хотя Анжи понимала, что она безжизненна, как сухие подвижные пески, летящие неутомимо с порывами ветра. Иссушенная солнцем земля выживет; ливневый грозовой шторм над пустыней, наконец, принесет ей полное выздоровление… А вот как быть с ее собственными чувствами?
105 
