8 
Когда в понедельник ночью Джесси отпирала дверь офиса профессора, периферическим зрением она уловила некоторые крошечные мелкие детали, но ее мозг был не в состоянии обработать эту информацию, поскольку действовала она на автопилоте.
Она помнила, что запирала дверь, а то, как открывала, ускользнуло от ее внимания.
Если бы она не была занята грустным бормотанием себе под нос по поводу огромного объема бумажной работы, которая свалилась на нее в отсутствие профессора, то, возможно, нашла бы время осмотреться вокруг перед тем, как войти. Если бы он не оставил ей вчера вечером сообщение со списком периодических изданий и источников длиной в одну милю, которые она должна была собрать из дюжины различных мест и принести ему в больницу. Таким образом, он мог делать примечания в книге, написанием которой занимался во время выздоровления.
К сожалению, ее собственные страдания не вызывали у нее восторга и энтузиазма.
Она остановилась перед приоткрытой дверью, чтобы перевести дыхание и откинуть несколько локонов волос с лица, переместила переполненный рюкзак на плече, таким образом, чтобы учебники уперлись ей под ребра.
– Сто одиннадцать эссе? Кто-нибудь застрелит и избавит меня от страданий? – Недоверчиво пересчитала она, когда, открыто ухмыляясь, Марк Трудео передал их. Тут же пропала любая надежда на сон в течение следующих нескольких дней.
– Эй, я согласился преподавать занятия Кин, Джес, а Вы знаете, какой напряженный у меня график. Он сказал, что Вы будете заниматься сортировкой.
Она знала точно, почему Кин сказал, что она будет заниматься сортировкой. Поскольку, без сомнения, Марк позвонил ему в конце недели и «предложил», чтобы она сортировала. Марк дерьмово относился к ней, начиная с прошлого года, когда неудачно приударил за ней на Рождество. Она не выносила мужчин, которые пялились на ее грудь, как будто это была самая большая ценность, а он, по ее мнению, был одним из худших. Ее не интересовали мужчины, которые думают тем, что находится у них в штанах.
Убежденный, что все хорошо, профессор оставил ей еще одно сообщение, в то время как она была в классе, выполняя пять его предыдущих заданий, которые поступили за прошлые двадцать четыре часа (кто-нибудь будет милашкой и уберет телефон от этого человека или накачает его успокоительными средствами?), и выразил благодарность за то, что она «такой прекрасный помощник и выручает его».
– Марк действительно очень перегружен, и я сказал ему, что Вы будете счастливы помочь.
Право. Как будто у нее был выбор. И как будто Марк был больше загружен, чем она. Но мир академии был, как и остальная часть мира, миром мужчин, и если Джесси начинала забывать об этом, то жизнь неизменно преподносила ей уроки.
Толкнув бедром дверь, она вошла в комнату, оставив дверь приоткрытой. Обойдя стол, она направилась прямо к стене с книжными полками, не потрудившись включить свет, частично потому, что непосредственно сама обставляла офис и знала точно, где найти две книги по кельтской Галлии, которые были нужны профессору Кин, и частично потому, что она не была настроена отвлекаться ни на зеркало, ни на поиск ответов на вопросы, которые разжигали ее любопытство.
Те сверхъестественные галлюцинации, которые посетили ее в пятницу ночью, были ни чем иным, как результатом плохого освещения и истощения. Но ей до смерти хотелось знать, было ли зеркало действительно старинным? Как профессор нашел его? Его происхождение было установлено? Определено время, когда оно было сделано? Что все же означали те символы?
Джесси имела цепкую память, полезная способность в ее сфере деятельности, и некоторые из символов отложились в ее памяти, после единственного, поверхностного осмотра. С тех пор она постоянно подсознательно думала о них, задаваясь вопросом, почему они казались настолько знакомыми, и все же что-то в них было не так. Она пыталась точно определить, где видела что-то подобное прежде. Ее специальность была европейская археология от эпохи палеолита до «кельтского» железного века. И хотя ясно было, что зеркало изготовлено недавно, ее будоражила возможность того, что рамка могла бы относиться приблизительно к концу железного века.
Она достаточно хорошо знала себя, и поэтому была уверена, что если бы она бросила еще один взгляд на экспонат сегодня вечером, любопытство бы победило, и она стала бы рыться в справочниках профессора, позабыв о времени, и приложила бы все усилия, пробуя определить, что означают те символы. «Если она займется этим», – напряженно думала она: – «то пройдет вся ночь, а она даже не заметит этого, детально изучая один или другой экспонат, как в тех особенно редких и великолепных случаях, когда университет кратковременно поручал ей примкнуть к исследовательской группе». Ей приходилось расплачиваться за это удвоенной нагрузкой на следующий день. С тем адским ворохом бумаг, который ожидал ее, она не могла позволить себе тратить время впустую. Ее план был быстрый и эффективный, и она пыталась придерживаться его.
8 
