60 
Здесь клиенты настраивались на то, ради чего пришли, но Кейну не требовался дополнительный настрой. Он обежал комнату взглядом и остановил его на брюнетке, столь же жгучей, как и он сам, но с глазами цвета подогретого шерри.
— Мистер Ковингтон, у вас отличный вкус! — просияла Молли Мэдисон. — Катрина — моя лучшая девочка, самого высокого класса. Именно потому она так дорога… — Мадам заглянула Кейну в лицо, нашла его бесстрастным и осторожно продолжала: — Катрина берет только одного клиента, поэтому, если хотите, можете остаться с ней на всю ночь.
Это означало не почасовую, а суточную оплату, но Кейн и глазом не моргнул.
— Я так и сделаю.
Когда он приблизился, Катрина поднялась. На губах ее играла улыбка. Кейн обнял ее затянутый корсетом стан и повлек к лестнице, ведущей в номера.
Мадам была права: бордель гудел от пересудов о том, когда же южанин явится туда и с кем в первый раз поднимется наверх, поэтому Катрина, гордая его выбором, готовилась явить все свое искусство. Когда Кейн, чистый и совершенно голый, вышел из примыкавшей к комнате ванной, она с непрофессиональным волнением оглядела его смуглое тело. В такую удачу ей с трудом верилось.
Кейн осмотрелся. Комната освещалась только пламенем камина и свечой на столе. Большую часть ее занимала кровать под пурпурным пологом с золотистой бахромой. На полу у изголовья в ведерке со льдом охлаждалось шампанское, рядом ждали своего часа два высоких бокала. Все это вместе взятое нашло отклик в усталом теле. Снаружи завывала непогода, а здесь было тепло и уютно, и в постели ожидала красивая и податливая женщина.
Катрина успела сбросить одежду и полулежала среди мягких подушек под покрывалом цвета ее глаз, которое лишь подчеркивало чувственность позы и соблазнительные изгибы тела. Она вынула из прически шпильки, и волосы свободно рассыпались по ее смуглым плечам. Грудь девушки была полуоткрыта, одна нога красиво лежала поверх покрывала, взгляд обещал все радости рая.
Большего невозможно было и желать.
Уронив полотенце на ковер, Кейн приблизился, присел на край постели и провел кончиками пальцев по краю покрывала, под которым вздымались округлости грудей.
— Что скажешь, Катрина? Готова ты радовать меня всю ночь напролет?
— Готова ли я? — Она глубоко вздохнула, так что покрывало сдвинулось, открыв соски. — Да я просто умираю от нетерпения!
— Правда?
Кейн захватил двумя пальцами край покрывала, потянул на себя и не отпускал до тех пор, пока оно целиком не соскользнуло на пол. С минуту он стоял, отдавая молчаливую дань восхищения своей избраннице на одну ночь, а когда Катрина просияла от удовольствия, наклонился к ней.
* * *
Получасом позже Кейн застегивал брюки, а красивая, дорогая проститутка с упреком смотрела на него со смятых простыней.
— Ты же хотел, чтобы я радовала тебя всю ночь напролет!
— Ты уже меня порадовала, милая.
— Но ведь мы только начали! — Она с досадой стукнула кулачком по подушке. — Я могу насытить тебя так, что…
— Я уже сыт.
И Кейн покинул комнату, галантно раскланявшись, а вскоре уже снова был раздет и лежал на других простынях, холодных и чуть сыроватых — в пансионе Мардж Бейкер. Тяжелый вздох вырвался из его груди. Физически он насытился, это верно. Опытная Катрина достаточно долго держала его в напряжении, чтобы потом он ощутил сокрушительную разрядку и облегчение сродни полнейшему опустошению. Да и к самому акту у Кейна не было никаких претензий.
Однако чисто психологически он был столь же голоден, как и до визита в бордель. В темноте маленькой комнаты перед ним плыло и таяло прекрасное лицо Натали Валланс, порой почти реальное, порой размытое, как греза. Руки дрожали от потребности сжать ее в объятиях, в паху ощущались спазмы болезненного, мучительного желания. Комкая подушку, Кейн проклинал себя за то, что какая-то часть его не желала слушать доводов рассудка и жаждала того единственного, что могло утолить ее потребность. Он ворочался с боку на бок, прижимался животом к матрацу, терся об него, пытаясь заглушить вожделение, и ненавидел себя за то, что не способен с ним совладать.
В надежде заглушить желание ревностью, Кейн рисовал себе Натали обнаженной в объятиях Эшлина Блэкмора, и мало-помалу это сработало. Тело его наконец успокоилось.
Но тяготение не ушло.
Глава 17
К утру окончательно подморозило, с сумеречных небес начали падать крупные хлопья снега. Ветер улегся, наступило затишье. К тому времени, когда Натали добралась до здания суда, небо расчистилось и открылись горные пики в белых зимних шапках. На улицах города уже лежал тонкий снежный покров.
60 
