Особенно,... 
2 
Она увидела незнакомца, как только он вышел из-за тенистых деревьев на теплое майское солнце, ведя в поводу гнедого жеребца.
Нахмурившись, Хелен инстинктивно потянулась к тяжелому револьверу, спрятанному в складках серого рабочего платья, но рука ее остановилась, когда она увидела на спине жеребца светловолосого малыша.
Вряд ли мужчина с ребенком причинит ей зло.
Хелен не ошиблась. Куртис Нортвей не собирался причинять зло вдове Кортни. Да и никому другому, если уж на то пошло. Но он знал, что здесь, на Юге, к нему относятся с недоверием. И не хотят, чтобы он околачивался поблизости. Ему это дали ясно понять.
Ведь он янки.
Паршивый, ни на что не годный янки. И что с того, что война кончилась. Для них он по-прежнему заклятый враг, которому не место на их свободолюбивой, хоть и побежденной земле.
Курт и сам не прочь был убраться с Юга, как только представится такая возможность. Будь его воля, в эту самую минуту он был бы на пути в родной Мэриленд. Беда в том, что он не один. У него есть сын, о котором нужно заботиться. Пятилетний малыш, который не знает своего отца. И которого он сам едва помнит.
В день окончания войны Курт повернул Рейдера, своего чистокровного гнедого жеребца, на юго-запад, в сторону побережья Миссисипи. Маленький Чарли Нортвей только-только начал ходить, когда в Форт-Саммере грянул первый выстрел. Через несколько дней после этого рокового события Курт повел Рейдера в бой, а его молодая жена, забрав ребенка, отправилась к своей родне в Миссисипи.
Летом, за несколько месяцев до конца долгого кровопролитного конфликта, Гейл Уитни Нортвей и все ее близкие погибли от лихорадки. Остался лишь четырехлетний малыш, испуганный и растерянный. Маленький Чарли. И его блудный отец.
Мальчика приютили у себя соседи, пожилая супружеская пара. В благодарность Курт отдал старикам, находившимся в бедственном положении, все свои деньги, оставшись без гроша. Но не сожалел об этом. Они с Чарли в состоянии заработать себе на дорогу в Мэриленд.
Курт перебросил длинные кожаные поводья из правой руки в левую. Мечтая о сигаре или стаканчике виски – а еще больше о деньгах, которые помогли бы ему выбраться из этой проклятой Алабамы, – он лихорадочно соображал, что сказать молодой женщине, трудившейся в поле. Дай Бог, чтобы она выслушала его. Хотя она может этого не захотеть. Она может приказать ему убраться из ее владений, как это уже не раз с ним случалось.
У края поля Курт отпустил поводья гнедого, шепнул послушному животному несколько слов, взглянул на своего молчаливого сына и, набрав полную грудь воздуха, двинулся вперед.
Не отрывая взгляда от янки, Хелен остановила Дьюка, сбросила с усталых плеч тяжелую упряжь и снова потянулась к спрятанному оружию. Вздернув подбородок, она настороженно вглядывалась в мужчину, приближавшегося к ней размашистым, уверенным шагом. Глаза его скрывались под жестким козырьком синей фуражки. Белая рубашка и выцветшие форменные брюки были чистыми, хоть и изрядно поношенными. Закатанные рукава и распахнутый ворот рубахи открывали мускулистые загорелые предплечья и сильную шею. Он был высок, худощав и двигался с непринужденной грацией. Когда он подошел ближе, лицо его осветилось улыбкой.
Курт смотрел на молодую женщину без видимых признаков страха. Облаченная в простое серое платье, она казалась довольно высокой и по-девичьи стройной. Женщина сняла шляпу, прикрывавшую голову от солнца, и Курт увидел копну светло-золотистых волос, небрежно заколотых на затылке. У нее было овальное лицо с удивительно чистой белой кожей.
Улыбка Курта стала более искренней, когда женщина вдруг сообразила, что лиф ее платья расстегнут, открывая верхнюю часть груди. С выражением досады, омрачившим ее прелестные черты, она поспешно застегнула ворот и жестом прошлась пальцами по волосам, приглаживая спутанные пряди.
Курт снял фуражку и слегка поклонился.
– Курт Нортвей, мэм, бывший капитан союзной армии. – Он протянул загорелую руку.
Голубые глаза женщины метнулись к его лицу. После секундной заминки она сняла перчатку и быстро пожала ему руку.
– Меня зовут миссис Уильям Кортни, капитан. Вы забрели в частные владения. Если вы заблудились, я могла бы…
– Нет, миссис Кортни, я не заблудился. В Спэниш-Форте мне сказали, что вам требуется работник на ферме.
У него был приятный голос, черные как смоль волосы и зеленые глаза того насыщенного оттенка, какой бывает ранней весной у вечнозеленых зарослей, покрывавших прибрежные скалы неподалеку от фермы.
2 
