Последние отзывы

  99  

– А он?

– Да ничего. Пошел. Они ваще какие-то странные. И он, и... Ну, в смысле, его родители. Особенно мамаша. Все время улыбается. Как-то, не помню, чего-то хотел, говорю: дай номер мобилы. А он говорит: нету. Чего, говорю, нету? А он говорит: мобильного телефона. Во врать! Теперь – у каждой кошки. Старухи – и те с мобилами...

– А как вы это поняли? – я обрываю. – Что речь именно обо мне?

– Ну... Ванька говорил. Типа там куртка... шапка... вязаная.

Не то чтобы ученик сказал что-то обидное. И все-таки мне расхотелось петь.

* * *

Женщина, открывшая мне дверь, не походила ни на прислугу, ни на хозяйку. Блондинка лет сорока.

– Пожалуйста, раздевайтесь... – она улыбалась смущенно. – Нет-нет, это совсем-совсем не обязательно.

Все-таки я сняла сапоги.

Стояла, осматриваясь украдкой. Узорчатые обои. Пейзажи в золоченых рамках. Темный бронзовый светильник: женская фигура. В руках три плафона, похожие на колокольчики. Такие я видела только в антикварных. Прихожую хотелось рассматривать подробно и не спеша.

– Может быть, кофе?

Мы вошли в гостиную. Мебель красного дерева. Мне показалось – старая, но тщательно отреставрированная. Занавеси пастельного тона...

Обычно я отказываюсь. Но тут почему-то согласилась. Думала: мать Максима права. Действительно милая.

Домработница – мне вспомнилось слово экономка – внесла поднос. Розоватые чашки с пейзажами, сахарница, бисквиты... В памяти мелькнуло печенье мадлен.

– У вас очень красивая квартира. Необычная...

Не из вежливости. Я говорила искренне, от всего сердца.

– Это все муж. – Что-то проступило в ее лице, легло едва заметной тенью. – У нас работал дизайнер из Англии. Мой муж... – она замялась. – Любит все самое лучшее.

Я кивнула. Печенье мадлен осталось за Доврским проливом. Джейн Остин. Гордость и предубеждение.

Мы перешли к насущным делам.

Сын. Ученик одиннадцатого класса. Собирается поступать на экономический. Задача репетитора – подготовить к обязательному ЕГЭ. Я ждала, что мне перечислят дополнительные занятия: конная школа, теннис, курс продвинутого английского. Или что там еще, учитывая аглицкую направленность. Но мать моего будущего ученика сказала:

– Время вы можете назначить любое. После школы Ваня никуда не ходит.

– Мы должны обсудить условия... – прежде чем приступить к деликатному вопросу, я всегда набираю воздуха.

– Ваши условия нам известны, – супруга англомана ответила поспешно.

Кажется, мы обе были рады, что этот пункт договора не потребовал дальнейших уточнений.

– Поверьте, я сделаю все возможное, но результат зависит не только от меня.

Заводя привычную волынку, я говорила о том, что репетитор – не волшебник. Если мальчик будет стараться, прилагать серьезные усилия. На это она должна была ответить: конечно, мы все понимаем. У вас замечательные рекомендации. Наши верхние соседи, родители Максима...

Но она сказала:

– Иван все делает серьезно. Это он настоял на том, чтобы пригласили именно вас. Простите, я сейчас...

Я ждала, прислушиваясь. Мать моего будущего ученика шла по коридору, торопливо постукивая каблучками.

Он вошел и остановился в дверях.

Тот самый мальчик, с которым я столкнулась на лестнице.

Тогда он смотрел на меня внимательно. Разглядывал, как диковинное животное. На этот раз в его глазах не было ни тени любопытства. Ленивый взгляд старшеклассника, коим они встречают будущих репетиторов: вежливая сдержанность, за которой маячит скука.

Мы договорились начать во вторник.

Подходя к дому, я попыталась представить себе их разговор. Двух народных правнуков.

«Ну, и как она?»

«Татьяна? Да ничего. Нормально. Зануда, конечно. Но после нее, короче, сдают без проблем. И вообще... Короче, трудолюбивая».

Здесь народные правнуки должны были рассмеяться.

«Прикинь, даже в бизнесе пахала».

«Эта?.. В бизнесе? – Мой будущий ученик морщится. – Ладно гна-ать... За версту видать – честная».

«Не веришь? Отвечаю. Отец пробивал. По своим каналам...»

Открывая дверь в свою кошачью парадную, я думаю: тоже мне – проблема... Если что, всегда можно отказаться. Выдумать какой-нибудь повод, сослаться на семейные обстоятельства. Слава богу, не ссыльнокаторжная.

– Это что – как в «Крутом маршруте»?

Я слышу Янин голос. Ясно, как будто я иду, а она едет в лифте. Медленно, вровень c моими шагами.

Раньше эта книга лежала в морозильнике. В целях конспирации мы говорили: письма Васиной мамы. Мемуаристка давала уроки мальчику: по тем временам новая русская семья. Отец – начальник политуправления, мать – домохозяйка. Окружила себя обслугой из контриков: портниха, прачка, маникюрша, учительница – все из ссыльных... Интеллигенция, репрессированная как класс.

  99