Последние отзывы

  75  

Эдуард, не желавший да»ке самому себе признаться в том, что из всех женщин мира ему нужна только Люси, попробовал прислушаться к дядиному совету. Однако попытка увенчалась полным крахом. Развеселые и многоопытные дамы полусвета вдруг потеряли всю свою привлекательность. Люси — мужественная, сообразительная — во всяком случае, она запомнилась Эдуарду именно такой — и прекрасная владела отныне его мечтами.

Дядя настоятельно рекомендовал прекратить посещение дома Ларкинов, но Эдуард не послушался, клятвенно уверяя, что не позволит Люси раскусить его. Даже в этом он себя обманывал. Разумеется, он отлично понимал, что Люси достаточно проницательна и вряд ли ее введут в заблуждение роскошный костюм, аристократический выговор и огромный монокль. И разве сам Эдуард не желал втайне, чтобы она узнала его под этой маской? Именно в присутствии Люсинды ему из рук вон плохо удавалась роль надутого болвана. Для человека, чья жизнь напрямую зависела от того, насколько талантливо он вживется в образ, Эдуард на редкость бездарно маскировался, когда рядом оказывалась Лю-синда.

Но вот, к худу или к добру, они поженились. Сегодня вечером он хотел забыть обо всех этих проблемах. В данный момент его занимало только одно: он желал заняться любовью со своей женой.

Эдуард не сомневался, что в Куваре Люси была изнасилована. Он также догадывался, что насилию она подвергалась часто и на протяжении долгого времени. Ее поведение в ту ночь, при их первой встрече, недвусмысленно доказывало, что и от него она ожидала домогательств. Не требуется быть каким-то сверхчувствительным, думал Эдуард, чтобы догадаться, что для его жены секс почти наверняка ассоциируется с болью и унижением.

Его удивляло и радовало, что Люси охотно отвечает на его поцелуи, но Эдуард не хотел себя обманывать. Он замечал, как мгновенно цепенело ее тело, стоило объятиям стать чуть более страстными, и предвидел, что понадобится еще много времени и изматывающего душу терпения, прежде чем удастся осуществить свое самое главное желание. А у них в запасе были не недели, а всего лишь дни.

Эдуард насмешливо поморщился. Господи, ну и перспектива! Надо сохранять целомудрие, да еще имея перед глазами такое искушение! Но меньше всего на свете Эдуард хотел внушить жене страх, а она в данный момент выглядела очень испуганной.

Двигаясь медленно, чтобы не напугать ее еще больше, он приблизился и осторожно вынул две шпильки из ее прически. Потом ласково улыбнулся, желая снизить накал страсти, возникшей между ними.

— Принести тебе щетку для волос, пока ты вынимаешь остальные шпильки? Раз уж я отослал Розу спать, постараюсь быть образцовой горничной.

Люси, казалось, была целиком поглощена разглаживанием складок на шелковой юбке, — Обычно я раздеваюсь, прежде чем Роза причесывает меня на ночь.

Неужели она просит помочь ей раздеться? Не может этого быть! Скрипнув зубами, Эдуард отбросил соблазнительную мысль прочь. Он снова улыбнулся.

— Давай сегодня нарушим порядок, ладно? Сначала расчешем волосы, а потом поглядим, какая еще помощь тебе понадобится.

Он поднялся и подошел к двери, соединявшей их спальни. Без труда найдя щетку на туалетном столике, Эдуард вернулся в комнату. Он изо всех сил старался изобразить спокойствие, которого, увы, не чувствовал.

Люси сидела, прижавшись к изголовью кровати. Пока муж отсутствовал, она вынула все шпильки, и теперь ее темные каштановые волосы густой волной ниспадали ей на плечи. Глаза ее сверкали, щеки окрасил слабый румянец, и она выглядела невероятно привлекательно.

Эдуард пробормотал невнятное проклятье. Поборов неудержимый порыв преодолеть в два шага расстояние, разделявшее его с Люси, сорвать с жены платье и наброситься на нее, Эдуард протянул щетку для волос. Он очень надеялся, что его улыбка не покажется такой вымученной, каковой была на самом деле.

— Удача! Твоя горничная все разложила по местам. Э-э… почему бы тебе не пересесть к зеркалу?

— Ты можешь сесть сюда, — она коснулась места на кровати рядом с собой — Здесь удобнее.

Довольно спорное утверждение, подумал Эдуард, но отказываться не стал. Он сел рядом, вдыхая исходивший от жены аромат лаванды и стараясь не принимать во внимание все усиливающуюся боль в чреслах. Он водил щеткой по ее каштановым локонам, переливавшимся в мерцании свечей, и все удивлялся — как ему удается удерживать свои руки на расстоянии от ее тела. Тут он понял, что если сию же минуту не коснется Люсинды, то потеряет сознание. Эдуард наклонил голову и нежно коснулся губами ее шеи.

  75