Особенно,... 
65 
Молодая женщина решилась.
– Иду за тобой, – сказала она. – И благодарю тебя. Единственно, о чем я прошу, пойди к врачу и отнеси мое письмо. Он же был добр со мной.
– Это я могу понять. Врач Абу получит твое письмо. Но пойдем! Морайма уже заждалась.
Старая женщина действительно подавала признаки нетерпения. Она широкими шагами мерила аллею, бросая взгляды в их сторону. Фатима поспешно, жестом фокусника сбросила шафранового цвета покрывало, в которое была завернута Катрин, открыв тонкую фигуру в широких муслиновых шароварах бледно-желтого цвета и коротенькой кофточке, глубокий вырез которой при каждом движении грозил высвободить ее грудь… Катрин увидела, как заблестели глаза старухи, и та раздраженным жестом отбросила свое собственное покрывало, открыв желтое, сухое и морщинистое лицо. При этом стал виден хищный профиль старой еврейки, увешанной драгоценностями, и провалившийся от отсутствия зубов рот, улыбка на котором выглядела отвратительной гримасой. Только покрытые большими кольцами руки были еще красивы.
Однако Катрин вздрогнула от отвращения, когда эти руки притронулись к ее коже.
– Можешь быть спокойна, – поспешно заверила ее Фатима. – Кожа гладкая и нежная, без изъяна.
– Вижу! – только и сказала старуха, потом бесцеремонно распахнула кофточку Катрин, освободила ее груди и обеими руками ощупала их, чтобы убедиться в их упругости.
– Самые прекрасные плоды для любви! – прибавила Фатима, больше уже не стесняясь, как торговец, который показывает покупателю товар. – Какой мужчина не потеряет от них разум? Ты не найдешь более совершенного цветка для того, чтобы предложить его всемогущему властелину верующих!
Вместо ответа Морайма, соглашаясь, кивнула головой и приказала Катрин:
– Открой рот!
– Зачем? – вскинулась молодая женщина, забывая о своих намерениях при виде того, что с ней обращаются, как с лошадью.
– Чтобы я могла убедиться, что дыхание у тебя здоровое! – сухо отпарировала Морайма. – Надеюсь, женщина, характер у тебя кроткий. Я не собираюсь предлагать калифу взбалмошную сварливую особу…
– Прости меня! – произнесла Катрин и послушно открыла рот.
– Что она у тебя жует, старая колдунья? Дыхание ее благоухает!
– Жасминные цветы и гвоздику! – проворчала Фатима, не любившая выдавать своих рецептов, но, однако, знавшая, что с хозяйкой гарема бесполезно хитрить. – Ну, так что ты решаешь?
– Увожу ее. Пойди приготовься, женщина, и поспеши! Мне нужно возвращаться…
Катрин отправилась в свою комнату. Она оставила обеих женщин спорить о том, что для Фатимы было в этом деле самым интересным: о цене, которая обязательно должна была быть высокой.
– Мне еще нужно уплатить неустойку врачу! – услышала Катрин громкий голос толстой эфиопки.
– У калифа всегда есть право взять рабыню. Для его подданного счастье предложить ему…
Дверь ее комнаты захлопнулась и избавила Катрин от их дальнейшего разговора. Ей был безразличен их торг.
Наскоро Катрин схватила лист хлопковой бумаги,[4] перо и нацарапала несколько слов для Абу. «Я счастлива, – писала она ему. – Наконец я окажусь вблизи моего супруга. Не переживайте из-за меня, но не дайте Готье и Жоссу совершать безумства. Попытаюсь сообщить вам новости, может быть, через Фатиму… если только вы сами не придумаете способа войти в гарем».
Снизу послышался зов. Старая Морайма теряла терпение. Поспешно схватив какую-то случайную одежду, Катрин взяла покрывало и вышла в галерею внутреннего двора. Фатима быстро спрятала полученные динары, а Морайма ухватилась за одежду, которую Катрин взяла с собой.
– Зачем тебе этот хлам? Во дворце я одену тебя в соответствии со вкусом хозяина. Теперь пойдем…
– Еще один миг, – попросила Катрин. – Дай мне попрощаться с Фатимой.
– Ты ее еще увидишь. Случается, что мы обращаемся к ней за услугами. У нее есть свои секреты красоты и любви, она творит чудеса.
Фатима подошла к обеим женщинам. Воспользовавшись удобным моментом, Катрин сунула Фатиме свое послание к Абу. Одобряюще ей улыбаясь, Фатима сказала:
– Иди туда, куда зовет тебя судьба, Свет Зари. Но когда ты станешь драгоценной игрушкой калифа, вспомни о Фатиме…
– Будь спокойна, – ответила Катрин, доигрывая до конца свою игру. – Никогда тебя не забуду…
И была искренней, говоря эти слова. Фатима обошлась с ней по-доброму, хотя и делала это, исходя из собственной пользы!
65 
