Особенно,... 
63 
Много раз, пока она находилась у Фатимы, Абу-аль-Хайр приходил повидаться с ней, чтобы осведомиться об успехах, но ни Готье, ни Жосс не смогли с ним прийти. Его посещения были кратковременными, достаточно церемонными, так как он старался поддерживать свою роль сластолюбца.
Абу-аль-Хайр шепнул ей, что он еще не нашел способа ввести ее во дворец. Катрин чувствовала себя готовой к борьбе, но Фатима еще не была полностью удовлетворена.
Она тщательно прятала свою прекрасную подопечную в недрах дома, и только ее личные служанки и евнухи могли приблизиться к ней, когда она принимала своего друга. Между тем однажды утром, когда Катрин выходила из бассейна, она увидела Фатиму, оживленно разговаривавшую с пожилой женщиной, разодетой в пышную зеленую парчу. Эта особа с любопытными, цепкими глазами рассматривала Катрин. Когда Катрин спросила Фатиму, кто была эта особа, эфиопка только пожала плечами и сказала:
– Это моя старинная подруга! Но если она придет еще раз, ты с ней будь мягкой и милой… потому что она может для тебя сделать очень много, в случае если ты пожелаешь хозяина, более… стоящего, чем врач!
Больше Фатима ничего не сказала, но Катрин и так все поняла. Разве Абу не сказал ей, что Фатима – сводница из сводниц? Катрин ограничилась тем, что мягко заметила:
– Более стоящего хозяина… конечно, но я была бы очень счастлива, если бы благодаря этому хозяину смогла наконец узнать чудеса Аль Хамры!
– В этом нет ничего невозможного, – ответила Фатима.
На следующий день после визита старухи молодая женщина добилась от Фатимы разрешения выйти из дома и прогуляться. Два-три раза Фатима позволила ей выйти, конечно, тщательно завернутой в покрывало и охраняемой с обеих сторон двумя служанками, которые не отходили от нее. За ними шел огромный евнух, неся под мышкой плетенный из носорожьей кожи кнут.
Так же было и в то утро. Со своей обычной охраной молодая женщина, завернувшись в большое, легкое атласное, цвета меда покрывало, которое оставляло на виду только ее подведенные сурьмой глаза, направилась к рынку. Было еще очень рано. Но только утром да в сумерки можно было с удовольствием выйти из прохлады домов. Жара ни в коей мере не мешала обычному оживлению в рыночные дни в Гранаде.
Катрин собиралась уже устремиться под арку, ведшую на рынок, как раздалась пронзительная музыка. Отряд музыкантов, которые играли на гаитах[2] или ударяли кулаком в тары,[3] выехал из ворот впереди мощного военного отряда. Воины с темными лицами, дикими глазами, с копьем у ляжки, сидя верхом на быстрых маленьких андалузских лошадях, окружали группы роскошно разодетых рыцарей, у которых на левой руке, одетой в плотную кожаную перчатку, сидел ястреб или кречет. Колпаки, прикрывавшие головы хищным птицам, были из пурпурного шелка и сияли каменьями, а одежда всадников из парчи и их оружие были усеяны драгоценными камнями. Это, конечно, были знатные господа. У всех были тонкие и гордые лица, короткие черные бороды, горящие глаза. Только один ехал с непокрытой головой без тюрбана. Он скакал чуть впереди других, молчаливый, высокомерный, небрежно управляя белоснежной норовистой лошадью, масть которой привлекла внимание Катрин. От лошади глаза ее поднялись к всаднику. Она едва сдержала крик.
Очень прямо сидя в расшитом седле, на целую голову выше своих спутников, Арно был одет по-восточному, но в черный шелк, вышитый золотом, и это выделяло его среди пестрой группы всадников. Кроме того, на нем был небрежно отброшенный назад бурнус из белой тонкой шерсти… Его красивое лицо с жесткими и суровыми чертами, внушительным профилем исхудало, сделалось тоньше и потемнело почти так же, как лица мавров. Его черные глаза сумрачно блестели, а у висков появились серебряные нити.
Катрин пожирала мужа глазами, пока Арно ехал вперед, безразличный, далекий, не обращая внимания ни на что, кроме сокола у себя на руке, которого он иногда подносил к лицу, словно желая ему что-то сказать. Катрин прекрасно знала, что он жил в нескольких шагах от нее, но, оказавшись прямо перед ним, испытала шок.
Всадники продолжали путь, не обращая внимания на зевак… В бессознательном порыве Катрин хотела броситься под ноги белоснежной лошади, но две крепкие руки удержали ее, пока евнух, в ужасе вращая глазами, возник прямо перед ней.
– Пустите меня! – воскликнула молодая женщина. – Что вам нужно?
– Фатима приказала присматривать за тобой, – объяснила одна из женщин. – Ты хотела броситься за принцами? Так?
63 
