Последние отзывы

  18  

Когда они оказались на перевале Бентарте, день начал склоняться к ночи. Ветер дул такими сильными порывами, что путники продвигались вперед согнувшись. Подъем кончился, но теперь нужно было идти по гребню. Небо нависало так низко, что казалось, протяни руку, и вот оно уже рядом.

В этом пустынном месте стояли сотни примитивных деревянных крестиков, оставленных паломниками. Катрин посмотрела на них с ужасом: ей показалось, что она стояла посреди кладбища! Усталость сковала ее, ноги болели, и вся она дрожала от холода. Да, очень твердо нужно было верить в чудо встречи с Арно, чтобы переносить столько мучений.

Дорога до приюта в Ронсевале показалась ей бесконечной. Когда наконец они увидели знаменитый монастырь, залитый лунным светом, Катрин не поверила своим глазам. Она увидела только фонари. Их несли человеческие руки, и эти фонари означали жизнь, тепло… Сжав зубы, она сделала последнее усилие, чтобы добраться до приюта; но, оказавшись там, рухнула в полном изнеможении.

* * *

Сидя на огромном камне возле очага, обернув ноги в козью шкуру, а в руках зажав миску с горячим супом, Катрин мало-помалу приходила в себя. Среди этой усталой и молчаливой толпы паломников скользили черные сутаны монахов. Они раздавали хлеб и суп, не делая различия между изящным посланцем Великого Герцога Запада и самым жалким из наваррских крестьян. Вдруг распахнулась дверь и в нее ворвался холодный ветер. Вошли два монаха в коротких мантиях с низко надвинутыми капюшонами. Они несли носилки с телом, обернутым в одеяло. Несколько голов поднялись при их появлении, но скоро опять опустились: больной или раненый, может, и мертвый – это так обычно в здешних местах. Монахи проложили себе дорогу к очагу.

– Мы нашли его у Прохода Роланда, – сказал один из них приору, который подошел к ним.

– Мертвый?

– Нет. Но очень слаб! В плачевном состоянии! Видно, на него напали разбойники, обчистили его и избили.

Говоря это, монахи поставили носилки перед камином. Чтобы дать им место, Катрин прижалась к Эрменгарде, машинально бросив взгляд на раненого. Вдруг она вздрогнула, встала и наклонилась над бесчувственным человеком, вглядываясь в исхудавшее лицо.

– Фортюна! – прошептала она сдавленным голосом. – Фортюна, Бог мой!

Это был первый луч надежды, появившийся из мрака. Ведь этот человек знал, где Арно. И вдруг он вот-вот умрет и ничего так ей и не скажет!

Один из монахов посмотрел на нее с любопытством.

– Вы знаете этого человека, сестра моя?

– Да… Я не могу поверить своим глазам! Это оруженосец моего супруга… Что же случилось с его хозяином?

– Вам нужно обождать немного и потом его расспросить. Мы сначала дадим ему лекарства для поддержки сердца, обогреем и дадим поесть. Дайте-ка нам заняться всем этим.

С сожалением Катрин отошла и опять заняла свое место у очага. Ян ван Эйк, который следил за развернувшейся сценой, подошел к ней и взял ее за руку. Рука была ледяной… Художник почувствовал, что молодая женщина дрожит.

– Вам холодно?

Она отрицательно покачала головой. Катрин не могла оторвать взгляда от этого худого и неподвижного тела, которое монахи растирали, а в это время приор подносил маленький флакончик к его бледным губам.

Энергичное растирание и лекарство начинали действовать. Чуть окрасились щеки цвета пепла, губы зашевелились; вскоре он открыл глаза и уставился на тех, кто ухаживал за ним. Приор улыбнулся:

– Вам лучше?

– Да… лучше! Я вернулся издалека, так ведь?

– Да, надо сказать! Думаю, разбойники напали на вас и потом оставили, приняв за мертвого.

Фортюна попытался приподняться.

– Эти скоты избили меня. Думал, что переломали все кости…

– Это пройдет. Снадобье успокоит ваши боли…

Приор выпрямился, и его взгляд встретился со взглядом Катрин. Она подумала, что прочла в нем сигнал к действию, и, не в состоянии более сдерживать себя, устремилась вперед. Приор склонился над Фортюна.

– Сын мой, здесь есть некто, желающий поговорить с вами.

– Кто?

Гасконец повернул голову в ее сторону. Вдруг он узнал Катрин и снова попытался приподняться.

– Вы!.. Это вы? Это невозможно!

Молодая женщина бросилась на колени у носилок.

– Фортюна! Вы живы, хвала Господу, но где же мессир Арно?

Она сжала руку оруженосца, но тот грубым движением вырвал ее, а худое, обросшее бородой лицо его исказилось ненавистью.

– Вам так уж хочется это знать? Что вам до этого? Не все ли равно вам, что случилось с мессиром Арно? Вы предали его, бросили. Что вы здесь делаете? Вы что, уже надоели своему новому супругу, и вам приходится бегать по дорогам в поисках приключений?

  18