88 
– Мои… – Он сунул руку в карман и вытащил их. – Да. Да. Послушай, Рина, ты не обязана. Мне просто нужна минутка, чтобы это осмыслить.
– Тебе не следует садиться за руль, поверь мне. И ты не должен ехать один. Запри дверь, – велела она ему, а потом повела его к своей машине. – Где находится Глендейл?
Бо опять потер глаза руками, словно прогоняя сон, назвал адрес и довольно путано объяснил, как ехать. К счастью, Рина неплохо знала этот район еще с тех пор, как училась в колледже.
– Твоя бабушка болела?
– Нет. Во всяком случае, ничего серьезного. А может, я просто ничего не знал? Нет, у нее, конечно, были проблемы со здоровьем, но так всегда бывает, когда тебе восемьдесят семь. Или восемь. Черт, я даже не знаю точно!
– Ни одна женщина не станет протестовать, если ты забудешь о ее возрасте. – Рина погладила его по руке. – Может, расскажешь мне, что случилось? Или хочешь просто помолчать?
– Я точно не знаю. Ее нашла соседка. Забеспокоилась, что она не отвечает по телефону. И она не вышла этим утром забрать почту. Она строго всегда соблюдала распорядок, понимаешь?
– Да.
– У нее есть ключ. У соседки. Она пошла проверить. Бабушка все еще была в постели, должно быть, умерла во сне. Я не знаю. Она пролежала так весь день. Целый день одна.
– Боуэн, трудно терять близкого человека. Но позволь тебя спросить: когда придет твой час, ты можешь пожелать себе нечто лучшее, чем забыться сном у себя дома, лежа в собственной постели, и тихо уйти?
– Наверное, нет. – Он тяжело вздохнул. – Наверное, нет. Я только вчера с ней разговаривал. Мы перезванивались каждые день-два. Просто: «Привет, как дела?» Она сказала, что у нее опять подтекает кран в кухне. Я собирался заехать к ней сегодня или завтра, сменить сальник. Но сегодня так и не собрался.
– Ты о ней заботился, да?
– Да нет, я просто чинил, что требовалось, по дому. Приезжал где-то раз в две недели. Этого мало. Я должен был чаще ее навещать. И почему мы всегда это понимаем, когда уже слишком поздно?
– Мы всего лишь люди, нам свойственны запоздалые сожаления. У тебя есть еще родственники где-нибудь поблизости?
– Нет. Мой отец в Аризоне. Черт, я ему даже не позвонил! Дядя во Флориде. Кузен в Пенсильвании. – Бо откинулся на спинку сиденья. – Надо отыскать их номера.
Рине все стало ясно. Значит, ему надо рассчитывать на собственные силы.
– Ты знаешь, чего бы она хотела? Она когда-нибудь говорила с тобой о похоронах?
– Нет. Мессу, наверное. Она хотела бы мессу.
– Ты католик?
– Нет, это она католичка. Была. Я, в общем-то, отошел от этого. Последнее причастие. Теперь уже поздно. Я чувствую себя идиотом, – признался он со вздохом. – Я никогда раньше ничего такого не делал. Мой дед умер почти двадцать лет назад. Автомобильная авария. Родители моей матери живут в Вегасе.
В последний раз, когда я видел бабушку… Когда же это было? Недели две назад. Мы пили такой паршивый чай со льдом… знаешь, его продают в банках, с подсластителем и лимонным привкусом.
– Его бы следовало объявить вне закона.
– Точно, – засмеялся Бо. – Мы пили паршивый чай со льдом и ели покупное печенье у нее во дворике. Она не из тех, кто сам печет. Она любила смотреть по телевизору передачи из серии «Худшее в мире». Ну, знаешь, «Худшее в мире домашнее животное» или «Худшая в мире неприятность на каникулах». Она обожала подобную чушь. Она выкуривала по три сигареты в день. «Вирджиния Слимз». Три. Ни одной больше, ни одной меньше.
– И ты любил ее.
– Любил. Я об этом как-то не задумывался, но я и вправду ее любил. Спасибо. Спасибо, что поговорила со мной.
– Да не за что.
Немного успокоившись, он стал указывать ей дорогу, и они подъехали к хорошенькому кирпичному домику с безупречно убранным двориком.
На окнах были белые ставни, маленькое крылечко тоже было выкрашено в белый цвет. Рина подумала, что Бо наверняка покрасил… а может быть, и сам построил для нее это крылечко.
Из дома вышла женщина лет сорока с лишним. Глаза у нее покраснели от слез. На ней был синий тренировочный костюм, светло-каштановые волосы были стянуты коротким хвостиком на затылке.
– Бо! Мне так жаль. – Она обняла его. – Слава богу, ты приехал. – Она всхлипнула и отступила на шаг. – Извините, – сказала она Рине. – Я Джуди Добер, живу по соседству.
– Это Рина. Катарина Хейл. Спасибо, Джуди, что… посидели с ней.
– Конечно, милый. Конечно.
– Мне надо войти.
– Иди. – Рина стиснула его руку. – Я войду через минуту.
88 
