Последние отзывы

  45  

— Дорогая, я всегда знал, что рано или поздно вы с Робертом преодолеете ваши разногласия, хотя, должен признать, я не ожидал, что таким образом…

— Это моя вина, — повторил Роберт, нежно притянув Шарон к себе, так что ей ничего не оставалось, как позволить ему обнять ее.

С искренностью, от которой у нее дух захватывало, а глаза просто на лоб лезли, он на ходу сочинял вслух романтическую историю их любви.

— Я так долго ждал, так долго таил свои чувства, и когда Шарон… Словом, когда наша взаимность стала явной, я обезумел от счастья и не подумал о возможных последствиях. И все же меня бесконечно радует, что так вышло, хотя мне следовало бы предпринять шаги… — Роберт покаянно вздохнул: — Сейчас мне больше всего хочется, чтобы Шарон не расстраивалась и чтобы вы простили меня за то, что я лишил вас возможности провести ближайший год, устраивая нашу свадьбу.

— Да, не скрою, детки, вы несколько удивили нас, — созналась Мэри, — хотя… Не смотри так, дорогая, — нежно обратилась она к Шарон. Я помню, каково это — быть по уши влюбленной. Мы с Диком…

Ричард Дуглас слегка кашлянул. Мать засмеялась.

— Придется устроить все тихо, по-семейному. У вас есть какие-нибудь планы? Шарон, конечно, понадобится платье, а потом будет свадебный завтрак…

— Нет уж, — вскинулась Шарон. — Я… — Родители изумленно посмотрели на нее, и она вспыхнула. — Мне не нужно платье. Для простой регистрации…

— Никакой простой регистрации! — резко перебил ее Роберт. — Мы будем венчаться в церкви, — к ужасу Шарон, заявил он.

И прежде, чем Шарон успела что-то сказать, он на глазах у Мэри и Дика повернул ее к себе и слегка поцеловал в кончик носа. А потом, куда более долгим поцелуем, — в губы. После этого он мягко сказал:

— Не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что кто-то из нас сожалеет о случившемся или что наш ребенок нежеланный. И конечно, я не хочу, чтобы кто-нибудь подумал, что наша свадьба — не торжество любви, которую мы испытываем друг к другу, а нечто иное…

Шарон не замечала, что плачет, пока он не поцеловал увлажнившиеся уголки ее глаз. А когда Роберт наконец освободил ее из своих объятий, она увидела, что и у матери глаза подозрительно заблестели…

— Я не могу надеть белое платье, — с дрожью в голосе обратилась она к Мэри. — Оно должно быть…

— Кремовое или цвета слоновой кости, — согласилась мать, которая была явно не в состоянии вникнуть в истинный смысл ее слов. — Белый никогда не был тебе к лицу. Помню, когда я покупала тебе рубашечку для крестин…

— Если это будет лишь семейное торжество, сынок, думаю, мы могли бы устроить свадебный завтрак здесь — пробасил тем временем Дик, хлопнув новоявленного зятя по плечу. — Конечно, мы позаботимся об обслуживании. Ты еще не сказал Сильвии?

— Нет, дядя Рич, в нашей пикантной ситуации мы с Шарон сочли за благо начать с вас. Маму собираемся повидать в ближайшее время. Возможно, завтра…

Для Шарон все эти откровения были малоприятным сюрпризом, но у нее уже не оставалось сил, чтобы спорить. Кроме того, она невольно пребывала под впечатлением от того, что Роберт способен так виртуозно лгать. Если бы она сама не знала, как было дело, даже ее увлекло бы то небольшое представление, которое он только что разыграл перед ее родителями.

Как много значили бы для нее эти слова, это признание своих обязательств перед ней и перед ребенком, если бы она по-настоящему любила Роберта! Одновременно ее поразило, как мало думала она в последние дни о Фрэнке. Но ведь на нее столько всего навалилось — тут уж ни до кого, ни до чего… Раньше, когда не было в ее жизни никакого Роберта, никаких планов на будущее, никаких забот, ей хватало досуга грезить о Фрэнке и о том, как все было бы, если бы он любил ее.

К тому же казалось как-то неправильно по отношению к своему будущему ребенку позволять себе по-детски мечтать о мужчине, который ему не отец и который никогда не будет с ней.

И все-таки почему родители с таким умилением восприняли вранье Роберта, так легко поверили в идеальные, чистые мотивы их страсти?

Ведь она столько лет любила Фрэнка. Любила?..

Шарон почему-то показалось, что она стоит на краю очень глубокой и опасной пропасти, вдруг раскрывшейся прямо у нее под ногами.

— Готова? — услышала она вкрадчивый голос Роберта.

Готова? К чему? К будущему — к их общему будущему? Да как она могла быть готова, если это вовсе не то будущее, которое она избрала бы для себя?

  45