Последние отзывы

  42  

Но как она могла так поступить? Для родителей ее отъезд накануне свадьбы, даже под каким-нибудь благовидным предлогом, станет ударом. И кроме того, куда бы она ни скрылась, от себя никуда не деться, не спрятаться от того, что сама натворила, став рабой собственной похоти.

Как бы то ни было, но пока Шарон не могла заставить себя встретиться с Робертом, хотя чувствовала, с каким неослабным вниманием наблюдает за ней мать, и подозревала, что та очень скоро догадается, в чем истинная причина приступов слабости, которые день ото дня все труднее становилось скрывать.

Конечно, выход пока еще есть, устало думала Шарон, собираясь на встречу со своими эмансипированными приятельницами. Но она никогда не позволила бы себе поступить подобным образом. Хотя появление бэби никак не входило в ее планы — не говоря уже о ребенке от Роберта, — она начинала чувствовать свою причастность к таинству новой жизни. Шарон бережно приложила к животу ладонь. Нет, она не способна на такое. Будь что будет. И хотя она никогда не отличалась особой набожностью, в это мгновение ее осенила вера, что Господь не оставит помощью, если будет невыносимо тяжело.

Шарон, конечно же, догадывалась, зачем Роберт звонил ей. Бедняга. Наверное, сейчас места себе не находит, беспокоится. Ему пришлось уехать по делам совершенно неожиданно, он не успел разыскать ее, спросить, чем закончился ее визит к врачу. Теперь-то она понимала, как Роберт тогда был прав — они действительно скованы одной цепью.

Меньше всего Шарон хотелось сегодня тащиться на этот обед. Разговоры будут вертеться вокруг их близкой свадьбы. Да, ей всегда была симпатична элегантная умница Лора, такая проницательная, такая отзывчивая. А ближе Линды у нее вообще никого нет. Неужели даже они, как ее родители и родственники, станут притворяться, что у нее с Робертом в самом деле любовь? Что все годы любви к Фрэнку ничего не значат, потому что это просто детская влюбленность?

Шарон до сих пор не могла смириться с тем, что ее родители — и особенно мать — без конца твердят, что Роберт ей очень подходит. О Фрэнке и остальной родне, с их телячьим восторгом, даже вспоминать не хотелось. Шарон казалось, что лишь ее и Роберта не радует вся эта предсвадебная канитель. Окружающие же по поводу и без повода выражали свое одобрение и удовольствие. Боже, как надоело…

Странно, но Шарон нисколько не обиделась на Фрэнка за его дурацкое ликование, за его, как выяснилось, полную неспособность разглядеть правду. Вместо этого она совершенно неожиданно почувствовала злость и раздражение. Что ж, теперь она не выносит Фрэнка? Подобные мысли приводили ее в замешательство.

Ресторан был довольно уютным, в зале царила приятная прохлада, но Шарон стало нехорошо, еще когда она садилась за стол. Лора, стараясь не подавать виду, безостановочно сыпала шутками и анекдотами, но на самом деле с беспокойством следила, как Шарон, односложно отвечая на вопросы, размазывает еду по тарелке. От запаха пищи в глазах у Шарон все плыло, а живот просто узлом заворачивался… И неотступно преследовали мысли о том, что она натворила, насколько ощутимо изменится вся ее жизнь в самое ближайшее время.

Ужас охватил Шарон, когда она осознала, насколько не готова к этим переменам. Не в силах проглотить более ни кусочка, она отодвинула тарелку и встала.

Добравшись до спасительного дамского туалета, она почувствовала, что тошнота отступила. К тому моменту, когда встревоженная Лора разыскала ее, Шарон уже взяла себя в руки, чтобы извиниться за свое неожиданное исчезновение — выдавала лишь легкая дрожь в голосе.

Шарон так и не смогла до конца разобраться в том, как относятся ее наперсницы к помолвке. Ни та, ни другая при всей своей эмоциональности и неиссякаемом остроумии не позволили и намека о том, что в день свадьбы Фрэнка две подружки в присутствии Лоры дали обет не выходить замуж и тем самым опровергнуть миф о магической силе упавшего букета. А если бы узнали всю правду?..

Независимо от того когда они с Робертом поженятся, рождение ребенка станет общей темой пересудов. Конечно, в наше время вовсе не обязательно обзаводиться детьми только после свадьбы. Будь они с Робертом в самом деле влюблены друг в друга, не было бы для нее большей радости, чем знать, что она носит его ребенка.

Но они не любят друг друга, а она беременна от него, все еще желая другого мужчину. Вот источник ее стыда и муки, того ужаса, который внушает ей перспектива замужества.

  42