Особенно,... 
68 
Не обменявшись ни единым словом, они вернулись на то место, где провели ночь. Тай потянулся за своим рюкзаком, а Жанна — за тканью, которой обычно перебинтовывала грудь. В холодные предрассветные часы они оба оделись, но он не разрешил ей снова завернуться в ткань. Вместо этого он обнял ее со спины, запустил руки под ее свободную куртку и нежно ласкал до тех пор, пока они оба не заснули.
Подняв ткань с земли, девушка сообразила, что он и сегодня не разрешит ею воспользоваться. И не ошиблась: Тай быстро схватил полотно и, свернув его, забросил в свой рюкзак. Затем он помог девушке встать.
— Я бы поцеловал тебя, — произнес Тай, жадно глядя на ее губы, — но, боюсь, тогда я снова окажусь в сладком плену твоей плоти, а это сейчас не самое мудрое решение.
Умом Жанна была с ним полностью согласна, но телом тянулась к нему. Тай отпрянул от девушки так, словно обжегся. Она ничего не сказала и, развернувшись, исчезла за деревьями, растущими на северо-восточной границе луга. Через несколько минут она остановилась, жестом указывая на луг. Тай молча кивнул и присоединился к девушке. Сначала они шли, затем ползли, а под конец извивались, подобно змеям, приближаясь к кромке луга.
В прозрачном свете утреннего солнца следы группы неподкованных лошадей, пасшихся здесь всего несколько дней назад, были отчетливо различимы. По отпечаткам крошечных копыт и конскому навозу Тай и Жанна заключили, что лошади были дикими, так как для охоты или грабительских набегов кобылицы с жеребятами непригодны. Эти следы пересекались другими, на этот раз подкованными, которые вели в густой сосновый лес по соседству. Те самые отпечатки, которые вчера привлекли внимание охотящихся индейцев.
— Трун, — прошептала девушка.
— Откуда ты знаешь?
— Видишь, на переднем левом копыте подкова еле держится? Трун небогат и не имеет возможности регулярно подковывать своего коня.
— Он не потрудился замаскировать следы, — пробормотал Тай.
— Возможно, он был пьян.
— Тогда сейчас, возможно, он уже мертв. Он за табуном Люцифера последовал?
— Не могу сказать, судя только по этим следам. Мне нужно проверить отпечатки на влажной почве у реки Ворона. Люцифер всегда следует впереди своих кобыл и никогда — рядом.
Они оба посмотрели на луг, по которому вчера проехал Джо Трун. Земля была еще влажной от росы, но они не торопились вставать, так как в этом случае рисковали быть замеченными, кто бы ни прятался на лугу. Бассейн реки Ворона полностью находился под контролем Каскабеля и его постоянно увеличивающейся банды мятежников.
Тай внимательно вглядывался в границу между лугом и лесом, пытаясь заметить хоть малейшие признаки присутствия индейцев. Все было спокойно. Птицы перепархивали с ветки на ветку или садились на луг, и ни одна из них не улетела, испуганно крича от возможной опасности.
Жанна осматривала местность столь же зорко, что и Тай, и тоже не находила ничего подозрительного, но тем не менее ей не хотелось пересекать луг в поисках следов Люцифера или Джо Труна. Взглянув на Тая, она жестом показала на луг, но он покачал головой. Жанна не стала спорить. Они отползли подальше под покров невысоких деревьев и жаждущих солнечных лучей кустов, растущих по кромке луга. Оказавшись надежно скрытыми от посторонних глаз, Тай жестом предложил девушке выбрать лучший путь к противоположному краю луга.
Двигаясь быстро и бесшумно, она углубилась в лес. Под прикрытием ароматного соснового полога идти было значительно легче. Высокие деревья пропускали мало солнечных лучей, поэтому кустарник и травы здесь почти не росли. Даже несмотря на это, поваленные стволы не раз заставляли Жанну отклониться от первоначального маршрута. Каждые несколько минут она замирала, прислушиваясь к звукам леса, грациозная и чуткая, как косуля.
Тая эти остановки совсем не раздражали. Наблюдать за девушкой в естественной среде ее обитания было для него отрадно. Он и сам был отличным охотником, но здесь, на Черном плато, не существовало равных Жанне в искусстве маскировки и чтения следов.
«Не будучи с ней знаком, я никогда не сумел бы поймать это независимое создание», — подумал Тай.
На долю секунды он задался вопросом, а не лучше ли это было бы для них обоих, но тут же отогнал эту мысль прочь. Он не мог смириться с тем, что никогда не познал бы такой всепоглощающей, испепеляющей страсти. Воспоминания о прошлой ночи обдали жаром его тело. Перед его глазами, теснясь, промелькнули образы: вот он целует губы и груди Жанны, вот входит в ее податливое увлажненное лоно. Тай отогнал от себя эти мысли. Война научила его воспринимать свой мозг как комод, и, подобно одевающемуся человеку, он заставлял себя открывать только те ящики, в которых хранилось нужное ему в данный момент.
68 
