Особенно,... 
49 
Линн осознала, какую совершила ошибку, только теперь, когда было уже слишком поздно. Даже если она не верила в то, что Хуан действительно ее любит, ей бы следовало помнить, что он искренне любил и уважал ее отца. Как же болезненно она задела гордость Хуана! И ей еще предстоит расплатиться за всю ту боль, которую она причинила ему своим недоверием.
Она отвела глаза, не в силах выносить его взгляд, исполненный неподдельного страдания.
— Мне было невыносимо думать, что я тебе не нужна, что ты… не хочешь меня…-Ее голос сорвался.
Хуан издал сдавленный звук, похожий на угрожающее рычание хищника, готового броситься на добычу.
— Я хочу тебя, можешь не сомневаться. Пусть даже я презираю себя за это. Видишь, ты и в этом ошиблась, Линн,-добавил он с горечью и сделал еще один шаг по направлению к ней.
Линн невольно попятилась. Ей действительно стало страшно. Впечатление было такое, что ярость выжгла в нем все человеческое. Остался лишь зверь, дикий и свирепый. Линн еще никогда не видела Хуана таким.
— Я не собирался продавать виллу отцу Хосефины,-процедил он сквозь зубы.-Если бы ты тогда поговорила со мной, а не замкнулась в себе, точно маленькая трусиха, мы бы сразу все выяснили. Хосефина тебе солгала, моя дорогая.
— Она показала мне контракт,-упрямо проговорила Линн, защищаясь.-Там была твоя подпись.
— Моя подпись стоит на документе, который касается совершенно другого нашего совместного проекта. Ты хоть прочитала его?
Линн сердито тряхнула головой.
— Как я могла прочитать? Он был написан по-испански!
— Вот именно! — с торжеством в голосе воскликнул Хуан.
В спальне царил полумрак, но Линн все равно разглядела, как он весь подобрался, опять став похожим на хищника, неукротимого и опасного. Нет, даже опаснее. Потому что в отличие от зверя, которым движет лишь кровожадный инстинкт, Хуан был человеком разумным и рассчитывал каждое свое слово. каждое действие.
Линн вновь стало страшно. Последние слова Хуана засели занозой в ее сознании. На секунду она встретилась с ним взглядом и поспешно отвела глаза, чтобы он не заметил ее смятения. Она ведь знала, что все так и будет:
Хуан отыщет способ смутить ее и заставить ему поверить, сумеет сыграть на ее чувствах.
Только Линн и представить себе не могла, что он сделает это с помощью слов. Она ожидала, что Хуан попытается сломить ее, взяв на вооружение чувственные ласки. Ведь он знал, что стоит ему лишь прикоснуться к ней, как она вся загорается желанием.
Линн изо всех сил пыталась сохранять хладнокровие.
— Выходит, Хосефина мне солгала? Но почему, Хуан? Зачем ей мне лгать?
Она невольно вздрогнула, увидев, какое у Хуана стало лицо.
— Потому что она меня ненавидит,-произнес он неожиданно будничным тоном.-Было время, когда Хосефина очень хотела выйти за меня замуж. Я тебе уже говорил, что в Испании весьма строгие представления о морали. А Хосефина ни от кого не скрывала, что меняет любовников как перчатки. Сначала ей нравилось шокировать окружающих и пренебрегать общественным мнением. Но потом ей захотелось, чтобы ее приняли в приличном обществе.
— И для этого ей нужно было стать твоей женой?
— Да. Она тебя обманула, Линн. Причем обманула с такой легкостью, как будто отобрала конфетку у маленького ребенка. Я мог бы привести сюда сеньора Фолгейру. Чтобы он перевел тебе тот так называемый договор о продаже виллы. Он мог бы тебе подтвердить, что это я предложил твоему отцу оставить виллу тебе… Только какой в этом смысл? Ты уже сделала свой выбор неделю назад-предпочла поверить Хосефине. Ты предпочла увидеть во мне чудовище, не допустив даже мысли о том, что тебя могут обманывать. А почему? Потому что в глубине души хотела поверить в плохое обо мне. Тебе нужен был предлог, чтобы уйти от меня.
Линн похолодела от ужаса. В словах Хуана была доля правды. И теперь она осознала, как была несправедлива к мужу. Ей хотелось сказать ему, что он не все понимает. Что она поверила Хосефине вовсе не потому, что считала его способным на подлость. Просто изначально не верила в то, что в нее может влюбиться такой мужчина, как Хуан. Что причина всего случившегося-в ее собственной неуверенности в себе, в чувстве незащищенности, в страхе, что когда-нибудь, когда будет уже слишком поздно, Хуан поймет, что на самом деле он ее не любит.
Она хотела сказать ему многое… Но стоило ей лишь взглянуть на его лицо, искаженное яростью, как она поняла, что не найдет нужных слов.
49 
