109 
– Черт подери, Надин, где вы? Решили устроить выходной?
– Привет! Это Надин. Я не могу ответить на ваш звонок, но если вы…
– Черт! Надин, если вы дома, возьмите трубку. У меня сенсационная новость.
Послышался щелчок – автоответчик отключили.
– Так бы сразу и сказали, – проворчала Надин. – Работаете допоздна, Даллас?
– Да уж подольше, чем вы!
– Знаете, люди иногда отдыхают.
– Речь идет не о людях, а о репортерах. Вам необходимо сегодня же вечером попасть в эфир. Полиция арестовала человека, имеющего отношение к серии недавних убийств. Мэри Патриция Калхун, известная также под именем Одри Моррел, сегодня вечером отправлена за решетку по обвинению в пособничестве убийствам Томаса 3. Бреннена, Шона Конроя и Дженни О'Лири. Ей также предъявлены обвинения в пособничестве покушению на Патрика Мюррея.
– Погодите, не так быстро! Я даже магнитофон не успела включить.
– Поторопитесь, у вас всего один шанс, – холодно ответила Ева. – Власти объявили розыск ее сына Лайама Калхуна, также имевшего отношение к этим убийствам. Если вам нужны фотографии предполагаемых убийц, обратитесь в Центральный участок, в отдел по связям с общественностью.
– Обязательно. И еще мне бы хотелось взять интервью у матери.
– А луну с неба вы не хотите, Надин?
– Даллас…
Ева прервала разговор и улыбнулась. Пожалуй, передача начнется минут через тридцать.
Когда она добралась до дому, глаза слезились от усталости, но нервы были напряжены. Оставив машину у порога, она решила, что, пожалуй, надо устроить перерыв на пару часов. Поесть, принять душ, может быть, вздремнуть…
В вестибюле Ева стащила с себя куртку, по привычке бросила ее на перила и тяжело вздохнула. С Соммерсетом общаться совершенно не хотелось, но надо было объявить ему, что с него подозрения сняты полностью. Странно, обычно он каждый вечер поджидает ее, когда бы она ни вернулась.
– Наверное, сидит где-нибудь и дуется, – пробормотала Ева, направляясь в гостиную. – Слышал же, что я приехала, плоскозадый кретин! Когда не нужен – тут как тут, а…
Договорить Ева не успела. Открыв дверь, она замерла на пороге, рука ее, потянувшаяся за пистолетом, застыла, а потом вместе со второй рукой медленно поднялась вверх.
– Понятливая какая. Ценю. – Лайам стоял за стулом, на котором сидел связанный Соммерсет, и улыбался. – Знаешь, что это такое? – спросил он, проведя каким-то тонким блестящим инструментом в миллиметре от правого глаза Соммерсета.
– Нет, но выглядит впечатляюще.
– Лазерный скальпель. Одна из самых современных моделей. Достаточно включить – и глаза нет. Можно и до мозга дойти.
– Знаете, Лайам, мозг у него такой маленький, что вы можете промахнуться.
– Неужели он даже вам не нравится? – Лайам заметил, что Соммерсет прикрыл глаза, и ухмылка его стала еще шире. На мгновение он показался Еве просто милым юношей с горящими глазами и очаровательной улыбкой. – Как странно! Ведь вы из кожи вон лезли, чтобы спасти этого придурка, а на самом деле ненавидите его не меньше моего?
– Да нет. У меня более сложные чувства. Вы поосторожнее с лазером. Мало ли какая неприятность случится.
– Лейтенант, будьте добры, возьмите свое оружие двумя пальчиками, большим и указательным, осторожненько положите его на пол и подтолкните в мою сторону. Вы в нерешительности? Должен вам сказать, что лазер настроен и, более того, действует на большом расстоянии. – Он направил лазер на Еву. – Если что, пострадает прежде всего ваш мозг.
– Ненавижу врачей!
Ева вытащила оружие, но, сделав вид, что собирается бросить его на пол, перехватила в другую руку. Луч лазера тут же пронзил ей плечо, пальцы разжались, и пистолет упал.
– Должен признаться, что именно этого я и ожидал. Я вас неплохо изучил. – Лайам не спеша подошел к пистолету и поднял его. Ева с трудом приходила в себя – боль была нестерпимой. – Мне говорили, что это очень болезненно. Лечение лазером рекомендуется применять под анестезией. – Он расхохотался и отступил назад. – Но вы выживете. Наверное, это лучше перевязать: кровь на пол льется. – Он услужливо наклонился, отодрал рукав от ее рубашки и протянул ей. – Вот, попробуйте этим.
Ева решила, что лучше последовать его совету. Лайам наблюдал, как она, тяжело дыша, бинтует рану, как завязывает узел, держа лоскут рукой и зубами.
– Вы упорный противник, лейтенант. И в уме вам не откажешь. Но вы проиграли. Впрочем, вы были обречены на поражение, ибо сказано: «Только праведники возвеселятся».
109 
