Последние отзывы

  116  

– Помоги же мне наконец, – раздражалась она. – Ты же видишь, что у меня ничего не получается!

Сара улыбнулась и спокойно принялась вынимать одну за другой булавки. Она посадила Катрин на табурет и какое-то время не открывала рта. Когда гнев вселялся в Катрин, лучше было оставить ее в покое и дать остыть. Освободив ее от муслинового сооружения на голове, она расшнуровала платье и сняла его. Катрин осталась в одной легкой батистовой рубашке, и Сара стала расчесывать щеткой короткие волосы, начавшие завиваться, придавая ее лицу необычный, очаровательный вид греческого пастуха. Почувствовав, что Катрин немного отошла, она тихо спросила:

– Можно задать тебе один вопрос?

– Ну, да…

– Как, ты думаешь, вел бы себя мессир Сентрайль или капитан Ла Ир по отношению к сиру де Брезе?

Катрин не отвечала, и Сара осталась довольной этим молчанием, считая его лучшим ответом на вопрос. Вспыльчивый Ла Ир не стал бы считаться с королем, счел бы наглецом того, кто попытался афишировать свою любовь к жене его друга, и проучил бы его. Что касается Сентрайля, то Катрин легко представила себе взрыв гнева в его карих глазах, угрожающую улыбку и отвислую, как у волка, губу. Она была слишком честным человеком, чтобы не понимать, что права были на их стороне, но она не допускала отношения к себе, как к маленькой безответственной девочке, не умеющей себя вести, за которой требовалось присматривать. Необходимость в утверждении своей независимости росла в ней, и она толкала ее на вызов.

Когда Сара закончила ее причесывать, Катрин потребовала домашнее платье из легкой белой парчи, свежее и хрустящее, подпоясалась серебряным поясом, прошлась по губам помадой и, повернувшись к Саре, посмотрела на нее с вызовом.

– Иди разыщи мессира де Брезе, – приказала она.

Остолбеневшая Сара потеряла на минуту дар речи, потом, покраснев, пролепетала:

– Ты хочешь, чтобы…

– Чтобы ты нашла его, – улыбнулась Катрин. – Я хочу с ним сейчас поговорить. И сделай так, чтобы Бернар не следил за ним, как ищейка. Не беспокойся, ты будешь присутствовать при нашем разговоре.

Сара заколебалась. У нее было желание отказаться, но она знала, что Катрин способна пойти за ним сама.

– Ах! – ответила она в конце концов. – Это твое дело. Меня это не касается.

Она действовала с достоинством, что вызвало улыбку у молодой женщины. Ее старая Сара прекрасно знала искусство взаимоотношений и с редким удовольствием разыгрывала трагедию… Это была ее манера, ее способ выражения протеста.

Спустя некоторое время цыганка вернулась вместе с побледневшим от радости Пьером, который, едва переступив порог, бросился к ногам Катрин, схватил ее руки, покрывая их поцелуями.

– Моя нежная госпожа! Желание прийти к вам сжигало меня. Вы почувствовали и позвали. Как я рад!

Он сгорал от страсти, был готов на безрассудство, и Катрин в какой-то момент стала упиваться удовольствием видеть у своих ног этого молодого льва, сильного и красивого. Какая женщина не была бы польщена любовью такого человека, как он? Она не оставила без внимания, что Сара, несмотря на трезвые высказывания перед уходом, устроилась в глубине комнаты за занавесками кровати, сложив руки на животе, невидимая, но присутствовавшая в позе полной решимости, не обещавшей ничего хорошего. Было бы разумным не вызывать ее гнева.

– Встаньте, мессир, – сказала она любезно, – и садитесь рядом со мной на эту скамейку. Я хотела вас видеть без свидетелей… прежде всего, чтобы поблагодарить за то, что вы съездили в Монсальви, когда можно было послать туда вестового. Это милое решение, и я вам признательна за него.

Пьер закивал белокурой головой и улыбнулся.

– Вам вряд ли понравилось, если бы чужой человек стал заниматься вашими личными делами. Я также хотел привезти новости о ваших близких, которых вы с нетерпением ждете.

Счастливая улыбка приоткрыла губы Катрин.

– Вы правы. Расскажите о моем сыне… Как он поживает?

– Прекрасно! Он красивый, сильный, веселый… Уже хорошо говорит, и все подчиняются ему… начиная с некоего великана по имени Готье, который следует за ним повсюду. Это самый красивый ребенок, которого мне приходилось когда-либо видеть. Он похож на вас.

Катрин покачала головой.

– Не считайте себя обязанным говорить эту ложь, которую родители всегда требуют от своих друзей. Мишель – настоящий Монсальви, с головы до ног.

– У него ваша очаровательность… и это главное.

  116