Особенно,... 
60 
— Я слишком наелась, — отказалась Николь.
— А я выпила бы чашечку кофе, — сказала Кили, и Дакс присоединился к ней.
Когда кофе подали, Дакс машинально подлил в ее чашку сливки и размешал его. Естественная интимность этого жеста не ускользнула от внимания Чарлза и Николь, но понимающий взгляд, которым они обменялись, остался незамеченным двумя другими обедающими.
В вестибюле ресторана, когда они надевали плащи, Николь заметила:
— А я хотела бы прогуляться, а потом съесть десерт. И знаете, чего я хочу больше всего? Пончики в «Кафе дю Монд».
— Ты хочешь идти пешком до «Кафе дю Монд»? — спросил Чарлз.
— Конечно, дедушка. А тебе слабо?
— Может, я и дошел бы туда, но сомневаюсь, смогу ли вернуться назад. К тому же у тебя нет времени. Тебе же нужно вернуться на работу, не забыла?
— Мы сможем поймать там такси и вернуться сюда. И сегодня в программе у нас фильм, который закончится поздно, так что новости выйдут в эфир тоже поздно.
Чарлз бросил взгляд на Кили и Дакса, стоявших рядышком с таким видом, словно им были абсолютно безразличны любые планы, главное, что им не придется расстаться прямо сейчас.
— Дакс? Кили? Какие у вас планы?
— У меня нет никаких определенных планов, — заметил Дакс.
— У меня тоже, — присоединилась к нему Кили.
Так и договорились. Они испытывали приятное волнение. Им предоставлялся случай провести вечер вместе, и поскольку они были защищены видимостью общего дела, то вполне могли потом оправдаться, если их увидят вместе.
— Давайте пойдем по Бёрбон-стрит, — предложила Николь, и Чарлз застонал. — Успокойся, старый ворчун, — поддразнивая, сказала Николь.
— Николь, — терпеливо заметил он, — Бёрбон-стрит — шумная, грязная, переполненная народом, аморальная и декадентская улица.
— Знаю. Обожаю все декадентское, — сказала она, и ее голубые глаза заискрились от смеха. Она схватила Чарлза за руку и буквально силой протащила полквартала по направлению к пересечению Бёрбон и Байнвил.
Они смешались с толпой, не имевшей никакого сравнения с тем, какой она станет через несколько дней во время Мардиграс. Звуки и запахи Бёрбон-стрит в Новом Орлеане — нечто единственное в своем роде. Пряный аромат морепродуктов и супа из стручков бамии смешивался с запахом пива и затхлой сырости, характерной для Французского квартала. Звуки живого джаза вырывались на улицу из многочисленных ночных клубов и диссонансом смешивались с песенкой «Джо Хлопковый Глаз», исполняемой оркестром «кантри-вестерн». Зазывалы перед «топлес-барами», словно поддразнивая, распахивали двери, усиленно рекламируя прелести своих танцовшиц. Можно было мельком увидеть обнаженные части тела, освещенные вспышками цветных огней.
Перед одним из таких увеселительных заведений вывеска гласила: «Всемирно известные, хорошо исполненные сексуальные акты».
— Интересно, как они стали всемирно известными? — педантично спросил Чарлз.
— Если ты спрашиваешь, значит, ты, безусловно, никогда не видел, как они исполнялись, — насмешливо бросила Николь. Он устало вздохнул и, обхватив ее за плечи, потащил прочь, словно непослушного ребенка.
Так они и брели дальше по легендарной улице до тех пор, пока окрестности не утратили свою коммерческую суть и не стали более спокойными. Они повернули на Сент-Питер-стрит, которая, в конце концов, привела их к Джексон-сквер и к кафе.
Улица была пустынной и темной. Они шли парами, Чарлз и Николь впереди, проходили мимо закрытых магазинов, художественных галерей и декоративных металлических решеток, защищавших аллеи, ведущие во внутренние дворики. Рука Дакса заскользила вверх по спине и легла на плечи Кили, крепче прижимая ее к себе.
— Как ты поживала все это время?
— Хорошо, а ты?
— Хорошо.
— Ты выглядишь усталым. Много работал?
— Да. Последние три недели провел в Вашингтоне. Расписание Конгресса заполнено до краев. Мы стараемся ознакомиться со всеми делами до окончания сессии.
— О…
— Я обедал в Белом доме с президентом и первой леди.
— Правда?
— Да. — Он по-мальчишечьи усмехнулся. — Бизнес, конечно, но мне было приятно получить приглашение.
Какое-то время они шли молча, затем Дакс сказал:
— Я читал в газетах, что ты говорила.
— Я тоже читала то, что говорил ты.
— Не верь тому, что ты прочла.
Повернув голову, она посмотрела на него:
60 
