Последние отзывы

  31  

Габриэль нахмурился, ощущая непристойную пульсацию там, где не ожидал. Он подложил подушку под одну ногу так, чтобы простыня создала над его коленями нечто вроде полога.

– Это был смех, или ваш желудок так реагирует на яблоки?

– О, ничего особенного, – легко ответила она. – Просто очень остроумный пассаж.

После еще одного веселого хихиканья он рявкнул:

– Ну? Вы не думаете, что это невоспитанно – хранить такое литературное великолепие только для собственного развлечения?

– Я думала, что вы не хотите, чтобы вам читали.

– Считайте это болезненным любопытством. Я умираю от желания, узнать, что же так увлекло такое создание без чувства юмора, как вы.

– Очень хорошо.

Когда она начала читать забавную перепалку между двумя братьями, которые влюбились в одну и ту же леди, Габриэль с удивлением понял, что его медсестра упустила свое призвание. Она должна была бы стать актрисой. Ее забавные интонации делали каждый персонаж совершенно живым. Не осознавая, что делает, Габриэль сел в кровати и наклонился вперед, прислушиваясь к звуку ее голоса.

На середине сочного добродушного подшучивания, она вдруг остановилась на середине предложения.

– Простите. Я не хотела молоть всякую чепуху и мешать вашему отдыху.

В нетерпении узнать, чем закончилась сцена, он отмахнулся от ее извинений.

– А теперь вы могли бы дочитать до конца. Полагаю, что даже ваша чепуха для меня предпочтительней, чем мои собственные мысли.

– Могу представить, что они очень быстро надоедают.

Габриэлю не потребовалось ни воображения, ни воспоминаний, чтобы представить ее ухмылку, когда она вернулась обратно к книге. Но по крайней мере, она сделала, как он просил – продолжила с того же места, где закончила, и дочитала до конца пьесы. После завершения последнего акта, они оба одновременно издали вздох удовлетворения.

Когда Саманта, наконец, заговорила, ее голос растерял всю свою суровость.

– Скука должна быть вашим худшим врагом, милорд. Я уверена, что до войны вы интересовались многими… приятными вещами.

У него разыгралось воображение, или в ее голосе прозвучала нежность?

– Скука была моим худшим врагом. Пока вы не приехали в Ферчайлд–Парк.

– Если бы вы только позволили мне, я бы смогла скрасить вашу скуку. Я бы могла брать вас на долгие прогулки по саду. Я бы могла вам читать вслух каждый день. Я ведь даже могла бы вам помочь с вашей корреспонденцией, если бы вы захотели! Возможно, есть кто–то, кто хотел бы получить от вас весточку. Ваши коллеги–офицеры? Ваши родные? Ваши друзья в Лондоне?

– Зачем портить им воспоминания обо мне? – сухо спросил он. – Уверен, они предпочли бы думать, что я умер.

– Не будьте смешным, – упрекнула она его. – Я уверена, что они были бы рады получить от вас даже короткую записку о том, как вы живете.

Габриэль с удивлением услышал ее быстрые шаги, пересекающие комнату. А потом звук открывающегося ящика письменного стола.

Действуя по чистой интуиции, он отбросил одеяла и шагнул на звук. На этот раз отчаяние дало ему более правильное чувство направления, чем в предыдущий раз. Его руки сомкнулись на легко узнаваемых контурах ящика и закрыли его. Он уже собирался с облегчением вздохнуть, когда понял, что мягкий и теплый объект, пойманный в его вытянутые руки, был его медсестрой.

Глава 7

«Моя дорогая Сесиль,

Теперь, когда я достаточно осмелел, чтобы обратиться к Вам по имени, смею ли я вообразить, что мое собственное имя так же выйдет из Ваших сочных губ?»

* * * 

На какой–то ошеломляющий момент Саманта даже не смела дышать. Гипнотизирующий стук дождевых капель, мягкий полумрак, теплое дыхание Габриэля в ее волосах – все это переплелось, накрыв ее туманным коконом, где время потеряло свою власть и значение. Габриэль, казалось, был точно так же загипнотизирован. Она настояла, чтобы этим утром он надел рубашку, но не настояла, чтобы он застегнул ее. Широкая грудная клетка, прижимающаяся к ее спине, едва заметно приходила в движение от дыхания. Его ладони были прижаты к ящику письменного стола, а мускулистые предплечья затвердели от напряжения.

Несмотря на то, что их неловкое положение не было настоящим объятием, Саманта не могла не думать о том, как легко он мог бы обхватить ее руками и обволакивать первобытным жаром своего тела, пока она не растает в нем.

  31