22 
— Знаешь что, прими-ка ты ванну, а я пока приготовлю тебе постель.
Элис почувствовала себя маленькой, ведь так давно никто не заботился о ней! Она повернулась, чтобы взглянуть на Ральфа, и у нее захватило дух: таким красивым и мужественным показался он. Лицо Ральфа, наклонившееся над ней, было совсем близко — она увидела его большие глаза, не холодные серо-стальные, а прозрачные, с живым отблеском серебра, волшебно сочетающие светлую радужку и темную кайму по краю.
— Какие у тебя удивительные глаза!-заговорила она мягким, чуть хриплым голосом, полным соблазнительных, чувственных ноток. Все её переживания в эту минуту были написаны на ее лице.
Ральф ответил ей еле слышным, «спасибо!»
Тут до нее дошло, что они оба держатся за опустевшую чашку и что Ральф при этом касается скорее ее пальцев. Расплавленное серебро кипело в его глазах, похоже, оно разливалось по его жилам, горячило его плоть. Элис уловила этот жар в пальцах, сжимавших ее расслабленную руку. Голова девушки пошла кругом.
— Скажи, ты, когда целуешься, всегда подглядываешь?-Его тихий голос источал ласку.
Элис ответила ему каким-то недоуменным возгласом — она словно уже не принадлежала себе казалось, ее направляет другая, более сильная воля. Пусть голос ее охрип, а взгляд туманился от усталости, выпитого шоколада с бренди и начинавшейся болезни, но сейчас весь ее облик источал чувственность, глаза зачарованно скользили по лицу Ральфа, и он сам не отрывал взгляда от ее губ.
Но внезапно где-то на самом дне ее души шевельнулось нечто похожее на страх, и это не дало ей покинуть мир реальности.
Элис выпустила из обмякших пальцев чашку, отвернулась, сглотнула слюну. Она хотела было что-то сказать, как вдруг снова начала чихать. Ральф предусмотрительно выдал ей целую пачку бумажных платков, и она уткнулась в один из них. Ее странное поведение и пылающие щеки Ральф должен отнести на счет простуды, а то еще подумает, что ее влечет к нему! Элис смутилась. Что же происходит? Я фактически заигрываю с ним!
И вот она уже рада забиться куда угодно, лишь бы спрятать лицо. Тут у нее начался еще один приступ, и девушка снова зарылась носом в платок. Ральф, наверное, уже думает о ней Бог весть что! Сейчас, что она ни скажи, все покажется невыносимой глупостью! Однако Элис быстро нашла наиболее безопасную тему для беседы.
— Должно быть, когда здесь собираются вой родные, это чудесно, не так ли?
— Да, это и правда здорово! Скажи мне, — тут же спросил он, — когда ты была маленькая, наверное, очень любила Рождество?
— Да, очень, но, видишь ли…
— Что?
— Видишь ли, мои родители — художники, они все время ездили по разным странам, да и сейчас ездят. И хотя мы всегда праздновали рождество очень хорошо, весело, но вечно не по правилам. А мне, знаешь, хотелось чего-нибудь очень традиционного — ну, как в старом кино, чтобы на семейном празднике были дядюшки, тетушки, кузины, кузены, множество приглашенных, горящий камин, нарядная елка и чтобы утром все пошли в церковь. Словом, все как положено.
Смешно, но мы на праздник даже никогда не ели жареную индейку, а вечно какую-нибудь экзотику-то мороженое на пляже в Австралии, то какие-то необыкновенные сладости в Японии. Но, что бы ни случилось, Рождество мы всегда проводили вместе — я, мама и папа. В этом году впервые я не поехала к ним. Мне хотелось встретить праздник где-нибудь в глуши, среди снегов. Мне казалось, что на этот раз в моей жизни обязательно случится какое-нибудь чудо. Конечно, сейчас и смешно, и глупо говорить об этом, но во мне до сих пор живет маленькая девочка, которая все еще ждет чудес…
Тут Элис запнулась. Что это она так разоткровенничалась? В принципе на нее это не похож Что уж там Ральф добавил в шоколадный напиток — неизвестно, но на нее что-то явно подействовало. Как правило, Элис была осторожна с .людьми, которых едва знала. А с Ральфом ей до странности легко с ним, как будто они знакомы чуть не полжизни.
Ральф, казалось, без слов понимал, каково ей в этой не совсем обычной ситуации. Вот она сидит, поглядывает на него с сомнением, исподлобья. Без лишних слов он налил ей виски.
— На, выпей, до сих пор от простуды ничего лучшего не выдумали.
В стакане плескалась янтарная жидкость. Ее отец, помнится, тоже советовал лечить простуду алкоголем. Правда, он отдавал предпочтение пуншу. Виски полилось ей в горло, наполнив тело огнем, жаром, разгоняя кровь.
В этом доме и с этим человеком ей хорошо и уютно. Ну вот, все те же дурацкие мысли. Откуда они взялись? Не успела Элис додумать до конца, как услышала:
22 
