145 
Конечно, пригласить в дом католического священника было для меня связано с определенным риском. Он может прийти тайно, но, в крайнем случае, я не посчитаюсь с Джейком, чтобы доставить Мануэле последнее утешение.
Из рассказа Мануэлы я узнала, что она приходилась Изабелле сводной сестрой, — ее мать была горничной в имении родителей Изабеллы. Когда Мануэла подросла, ей тоже дали в доме место, а когда Изабелла приехала, чтобы обручиться с доном Фелипе, Мануэлу отправили на Тенериф.
Когда отряд Джейка захватил гасиенду, ей удалось спрятаться от мародеров. Она помогала при рождении Карлоса и очень его полюбила. Только в Англии, где Карлос забыл, что он испанец, она переключилась на Роберто.
Но главной персоной в ее истории был Эдмундо. Она любила его, и они собирались пожениться. Ей очень понравился рубиновый крест, который часто носила Изабелла. Она даже один раз взяла его и надела, собираясь на свидание с Эдмундо. За этот грех она жестоко поплатилась.
Эдмундо тогда сказал: «Как бы я хотел подарить тебе такой же крест».
Возможно, кто-то подслушал его слова. Во всяком случае, крест пропал, а Эдмундо признался, что задушил Изабеллу, а затем сбросил ее с лестницы. Он сделал это, по его собственным показаниям, из-за того, что украл крест, был пойман с поличным самой Изабеллой и ему грозила тюрьма.
Мануэла примирилась с этой версией, так как знала, что Эдмундо любил ее и что крест пропал. И вдруг она увидела на мне тот самый крест! С того рокового момента она решила, что мне его подарил дон Фелипе, и, следовательно, я знала, что Эдмундо не крал его, а признался под пыткой, которую мало кто может вынести.
Ей казалось совершенно очевидным, что Эдмундо убил Изабеллу по приказу хозяина. Слуга принадлежит своему господину, и, если от него что-нибудь потребуют, он должен это выполнять, но в этом случае, действуя по принуждению, он не берет на душу грех.
Когда Эдмундо арестовали, дон Фелипе обязан был помочь ему, но он этого не сделал. Он не хотел, чтобы кто-либо знал, что Эдмундо убил Изабеллу по его приказу. Ситуация осложнялась еще и тем, что дон Фелипе хотел жениться на мне, несмотря на упорные слухи, что я еретичка и ведьма. Поэтому-то он и пальцем не шевельнул, чтобы спасти Эдмундо, он боялся навлечь на себя подозрения. Пропажа рубинового креста послужила удобным поводом для обвинения Эдмундо в убийстве такова была версия дона Фернандо, хотя крест все это время находился у Фелипе, а бедный Эдмундо, у которого под пыткой вырвали признание, был приговорен к смерти.
Увидев этот крест на мне, Мануэла решила, что он находился у меня все эти годы. Ей не приходило в голову, что Джейк украл его, как и другие ценные вещи, во время налета на гасиенду, и с тех пор крест был его собственностью, а мне он достался совсем недавно.
Она всегда ненавидела меня и считала главной виновницей случившегося несчастья. Если бы не я, то ничего бы не случилось. Поэтому, с ее точки зрения, именно я несла ответственность за гибель Изабеллы. Некто иной, как она, сделала фигурку Изабеллы и положила в мой ящик, она же все время настраивала Пилар против меня. А для Пилар эта фигурка свидетельствовала о том, что я ведьма.
А потом, увидев, что у меня возникли подозрения, она их намеренно усиливала. Она хотела, чтобы я подозревала своего мужа в том, что он хочет меня убить. Она специально положила фигурку, изображающую меня, в вещи Джейка, чтобы я ее нашла. Она мстила мне долго и упорно. Куда торопиться? Короче говоря, пока я не надела этот злополучный крест, ей доставляло удовольствие просто пакостить мне.
Увидев крест, она уже не сомневалась в моей и Фелипе виновности. Она грустно размышляла о неудавшейся жизни, о так никогда и не родившихся их с Эдмундо детях. Ее страстная натура требовала мести.
Тогда она приняла решение, что заставит меня страдать так же, как страдала Изабелла. Она хотела справедливости, а не просто убить меня. Изабелла сошла с ума — пусть так же произойдет и со мной. Она долго страдала, такая же участь должна была постигнуть и меня. В конце концов, меня должны были найти под лестницей, как Изабеллу.
Она жила ради мести. Ничто другое не могло бы возместить ей потерю Эдмундо.
Она добавляла отраву в таких дозах, которые не убивают, но разрушают здоровье; она заперла меня в хижине, а потом открыла ее, повесив ключ внутри. И, облачившись привидением, пугала меня. Она задумала свести меня с ума, а когда мои близкие начнут сомневаться в моем душевном здоровье, заманить на верх лестницы, предварительно одурманив, и столкнуть вниз. Потом люди бы говорили: «Она была одержима дьяволом. Помните, как странно она себя вела?»
145 
