168 
— Никакой ты мне не брат!
— Нет, я твой брат. — Он так расчувствовался, что смахнул слезу.
— Ты лжец, убийца и трус.
Дернувшись, он врезал ей пощечину, да так сильно, что самому больно стало.
— Ты со мной так не разговаривай! У меня тоже своя гордость есть.
Вскочил, побегал взад-вперед, взял себя в руки. Он знал, что терять голову нельзя. Нужно сохранять хладнокровие, и тогда все будет по-твоему.
— Лили и Тэсс — твои сестры, а я твой брат, — спокойно сказал он. Небо раскололось пополам, рассеченное электрическим мечом. — Я должен тебе все объяснить. Ты поймешь, почему я все это сделал.
— Ладно. — Лицо ее горело огнем. За эту пощечину он заплатит отдельно, мысленно пообещала Уилла. Он за все заплатит. — Ладно, Джим, объясняй.
…Бен сунул винтовку в чехол, пристегнул ремень с кобурой. Его револьвер тридцатого калибра был настоящим монстром — как раз то, что нужно. Бен старался ни о чем не думать, иначе у него задрожали бы колени и он не смог бы двинуться с места.
Ковбои быстро седлали лошадей, Адам отдавал приказы. Бен молчал, предпочитал слушаться Адама. Он дал Чарли понюхать шляпу Уиллы.
— Найди ее, — прошептал он. — Найди Уиллу. Шляпу захватил с собой, сунул в седельную сумку.
— Бен, подожди остальных, — взмолилась Тэсс.
— Некогда. Отойди, Тэсс.
— Мы ведь не знаем, кто это и куда он ее увез. Догадаться, кто это, было нетрудно — все были на месте,
кроме одного человека.
— Я найду ее. И мне наплевать, кто это. — Он вздыбил коня. — Найду его и убью.
Тэсс бросилась к Адаму, скороговоркой произнесла:
— Бен ускакал! Я не смогла его остановить.
Тот молча кивнул, подал команду трогаться.
— Он знает, что делает. Не беспокойся. — Нагнувшись, он обнял обеих сестер. — Иди домой, — сказал он жене и нежно погладил ее округлившийся живот. — Жди меня и ни о чем не беспокойся.
— Не буду. — Она поцеловала его. — Ты нашел меня, найдешь и ее. Привези ее домой.
В ее голосе звучали и мольба, и уверенность.
— Тэсс, отведи ее домой, а сама сиди у себя в комнате, — попросил подъехавший Нэйт.
— Хорошо. — Она сжала ему колено и прошептала: — Скорей! Всадники помчались на запад, а сестры остались ждать. Что может быть трудней?
Глава 30
— Моя мать работала официанткой в баре. В Боузмене.
Так начал свой рассказ Джим. Он сидел, скрестив ноги, и наслаждался ролью сказителя.
— Не знаю, может, она там не только напитки раздавала, но и кое-что другое. Это не исключено, но она мне ничего такого не говорила. Она была красивая одинокая женщина, а жизнь есть жизнь.
— А я думала, что твоя мать родом из Миссулы.
— Она там родилась, а жила здесь. Потом, когда родился я, уехала в Миссулу. Многие женщины возвращаются в родные места, когда жизнь не сложилась. В общем, работала она в баре, обслуживала ковбоев. Ну и повадился туда ходить Джек Мэрси. Любил повеселиться — нажраться, как свинья, баб полагать. Ты порасспроси людей, они скажут, какой он был.
Он подобрал хворостинку, постучал по камню. Уилла тем временем пыталась ослабить веревку, стягивавшую ей запястья.
— Да, мне рассказывали, — спокойно сказала она. — Я знаю, каким он был.
— Ну вот. Только никогда об этом не задумывалась. Я-то знаю, тебе на это всегда было наплевать. Стало быть, приглянулась Джеку моя мать. Как я уже сказал, она была собой хороша. Джек знал толк в бабах. Ты посмотри на его жен. Луэлла — как нарядная игрушка. Адель — стильная, умная. Твоя мама тоже была о-го-го какая. Тихая, непохожая на других. Казалось, она слышит то, чего никто больше не слышит. Я прямо в нее влюблен был.
От этих слов у Уиллы по коже пробежал озноб. Подумать только, что этот тип когда-то пялился на ее мать.
— А где ты ее видел? Вы же тогда здесь не жили.
— Мы часто сюда наезжали. Надолго, правда, не задерживались. Я был совсем мальчишкой, но хорошо помню, как твоя мать гуляла с Адамом по лугу, у нее был большой живот, а в животе — ты. Красивая была картинка. — Он замолчал, вспоминая. — Я был на пару лет помоложе Адама. Помню, упал, ободрал коленку, и твоя мать подошла ко мне, подняла меня, приласкала. Моя мама ругалась о чем-то с Джеком Мэрси, а твоя отвела меня на кухню, промыла мне ссадину, поговорила со мной по-хорошему.
— А зачем вы приехали на ранчо?
— Мама хотела, чтобы я здесь остался. Трудно ей было меня воспитывать. Денег не было, болела часто, родители ее вышибли. Наркотики. Слаба она была по этой части. Сама понимаешь — одиночество. Но Джек не хотел меня брать, хоть я его родная кровь.
168 
