13 
— Мне приятно слышать, что наш город произвел на вас хорошее впечатление, — сказала она.
Уолтер опять улыбнулся.
— А в Лондон вы надолго? — спросил он.
Алекс напряглась, вспоминая о цели своего визита и о необходимости перейти к главному.
— Это зависит от того, как скоро поправится моя тетя. — Она испытующе посмотрела в глаза врачу — спокойные, умные глаза необычного серо-зеленого цвета.
— Спешу вас заверить, — произнес он невозмутимо, — с вашей тетей все будет в порядке. Ее заболевание обнаружено на начальной стадии, что очень важно. Удалить опухоль лучше всего хирургическим путем, наиболее эффективным и оправданным в данном случае…
Его размеренная речь, непринужденная манера себя вести, доступное и понятное объяснение сути предстоящей операции вселяли поразительную уверенность в успехе лечения.
— Наша больница оснащена современнейшим оборудованием, и хирурги у нас отличные. — Уолтер выдержал паузу и мягко добавил: — Я хоть немного успокоил вас?
Александра изумленно повела соболиной бровью.
— Неужели я выгляжу обеспокоенной? Мне казалось, я прекрасно владею собой…
Собеседник внимательно и как будто с заботой вгляделся в ее лицо.
— Вы прекрасно владеете собой, это верно. Но не забывайте, что я врач и должен видеть в человеке не только то, что заметно остальным людям. — Он слегка прищурился. — Чтобы понять, что вы сильно напряжены, мне достаточно лишь раз посмотреть вам в глаза.
Александра улыбнулась.
— Наверное, вы отличный специалист. Я рада, что тетя Вилма лечится именно у вас. — Она поправила прядь волос, упавшую на лоб. — Когда ее прооперируют?
— Тянуть с операцией не имеет смысла. В начале следующей недели мы уже начнем ее к ней готовить. На это уйдет несколько дней.
Александра медленно кивнула и задумчиво осмотрелась по сторонам. Заметив на стене репродукцию картины Моне, она перевела взгляд на Уолтера и спросила:
— Вы любите импрессионистов?
Он почему-то обрадовался ее вопросу.
— Очень люблю, в особенности Моне и Ренуара. Мой дед преподавал в художественной школе, это он привил мне страсть к живописи. А у вас есть любимый художник?
— Есть, — не задумываясь, ответила Александра. — Тоже француз, Эдгар Дега. И кстати, тоже импрессионист. — Она еще раз взглянула на репродукцию. — Вашу любовь к работам Моне я прекрасно понимаю. Когда я бываю в Национальной галерее, здесь, в Лондоне, то подолгу стою возле его картин. У меня всегда возникает чувство, будто каждая из них излучает что-то особенное, очень впечатляющее — буйство лета, туманную грусть…
Она повернула голову и, встретившись с Уолтером взглядом, смутилась. Врач смотрел на нее как-то странно, словно видел перед собой инопланетную гостью, влетевшую к нему в кабинет сквозь приоткрытое окно.
Алекс взглянула на часы на изящном запястье. Похожие по форме на мужские, они смотрелись весьма экстравагантно.
— Пожалуй, мне пора. Большое спасибо, что приняли меня.
— Был очень рад с вами познакомиться, — ответил Уолтер спокойно. — Настраивайте тетю на лучшее, убедите ее в том, что бояться операции не следует. Пусть поменьше нервничает, больше бывает на свежем воздухе, пищу ест только здоровую.
Александра поднялась со стула.
— Я о ней позабочусь, обещаю.
Уолтер проводил ее до двери, пожал на прощание руку и пожелал всего хорошего.
Его голос еще долго звучал в ее ушах, заглушая шум вечернего Лондона, стук вагонных колес в метро, а также — как ни странно — подавляя тоску и боль, давным-давно прочно поселившиеся в ее сердце.
Было без четверти шесть, когда, затворив за Александрой дверь, Роберт вернулся за стол, открыл в компьютере файл с начатой статьей и пробежал написанное глазами. Сдать материал в редакцию журнала надлежало через три недели. Времени на его проработку и завершение оставалось предостаточно, но Роберт не любил спешки.
Он попытался собраться с мыслями, еще и еще раз прочел последнюю строчку, напряг мозг, но к продолжению статьи так и не приступил. Подходящие слова не шли на ум, фразы получались либо громоздкими, либо неточными. Промучившись с полчаса, он попросил Луизу сварить кофе и принял решение отложить статью до лучших времен.
В последние дни работы у него было слишком много. Вставать приходилось в шесть утра, ложиться не раньше полуночи.
13 
