31 
Кровь отхлынула от смуглого лица Андреаса. Он воздел сжатые в кулаки руки, театрально потрясая ими.
— Ты никак не можешь быть на шестом месяце, — повторил Николаидис еще раз, уже менее жестко, но этого оказалось достаточно, чтобы последние крохи самообладания покинули Хоуп.
— Не могу?! — задохнулась она. — Однако вынуждена тебя огорчить: я стану матерью именно по твоей вине! Как ты мог подвергать меня риску? А теперь отваживаешься утверждать, что отец моего ребенка — совсем другой мужчина! У тебя очень короткая память, Андреас…
— Нет… Я помню, тогда, в лимузине… — Мужчина тяжело дышал, глядя куда-то вдаль. Нахмурив темные брови, он словно пытался заглянуть назад, в прошлое. — Я тогда прилетел из Осло… Позвонил и попросил, чтобы ты встретила меня… Это был незабываемый вечер.
Хоуп сжала кулаки, до боли вонзая ногти в ладони.
— Я очень рада, что тот вечер явился памятным событием в твоей жизни.
Андреас пристально и в то же время изумленно созерцал ее живот. Его ребенок!
— Сейчас, когда ты сообщила мне точный срок, я не исключаю вероятности того, что ребенок действительно мой.
— Как великодушно с твоей стороны, — сдержанно отозвалась Хоуп.
— И все же, когда он родится, я настаиваю на проведении анализа на ДНК, — добавил Андреас, не желая выглядеть слабовольным, однако лицо его смягчилось. Скоро на свет появится маленький человечек из рода Николаидисов, сын или дочь, его первый ребенок. Просто удивительно, как преобразился весь окружающий мир при мысли об этом!
Побледнев, с трудом переводя дыхание, Хоуп вздрогнула при упоминании об анализе на ДНК. Андреас по-прежнему не верит ей. Боль и унижение вновь захлестнули ее.
— Я согласна, хотя в этом нет необходимости.
— Что за отношения у вас с Кэмпбеллом?
Покраснев от смущения, Хоуп нервно облизала губы.
— Угадай.
Андреас испытывал удовлетворение, сознавая, что беременность положила конец истории с Беном. Он не смог сдержать торжествующей улыбки.
— Полагаю, нося моего ребенка, ты больше не являешься для него идеальным партнером по любовным играм.
— Но Бен никогда не собирался сделать меня своей любовницей. Он мой друг… Зато ты всегда считал меня таковой.
— Словесные ярлыки не имеют значения. — Андреас вздернул подбородок, отказываясь оставлять за Хоуп последнее слово. — Многие женщины гордились бы, что они — мои любовницы.
Хоуп пожала плечами, словно его слова были ей совершенно безразличны. Однако на самом деле она испытывала огромное облегчение.
— Почему ты поняла, что беременна, так поздно? — задал он вопрос.
— Я была слишком поглощена своими проблемами и ни на что не обращала внимания.
— Теперь все это уже в прошлом, — объявил Андреас, пристально глядя на нее.
В его карих глазах вспыхнули золотистые искорки, и Хоуп ощутила хорошо знакомый трепет. Ей так не хватало Андреаса! Соски под махровой тканью мгновенно отвердели и напряглись, а все внутри задрожало в ожидании ласки. Хоуп залилась краской, смутившись.
— Мне нравится видеть, как мое присутствие действует на тебя, — хрипло признался Андреас. — Ты действуешь на меня точно так же.
— Неужели? — Отдавшись во власть безотчетного порыва, молодая женщина осторожно погладила его щеку, коснулась пряди блестящих темных волос. Хорошо знакомый аромат мужского тела пьянил ее, и ноги подгибались от слабости.
— Ты не веришь? — Андреас наклонил голову, и его горячий язык раздвинул ее пухлые губы, проникая внутрь. Стон наслаждения вырвался у Хоуп. Она потянулась к нему, отвечая на поцелуй со всем пылом страсти. Андреас поднял ее на руки и двинулся вверх по лестнице, перешагивая сразу через две ступеньки.
Хоуп запустила пальцы в его темные густые волосы. Радость нахлынула могучей волной, закружив в безумном вихре. Войдя в спальню, Андреас опустил ее на кровать. Каждой клеточкой своего тела Хоуп жаждала близости с ним. Он торопливо снял пиджак и галстук, сбросил туфли и рывком освободился от рубашки. Его нетерпение еще больше подогрело Хоуп, усилив предвкушение удовольствия.
— Я сейчас сгорю от желания, — словно голодный тигр, прорычал Андреас.
Хоуп раскинула руки, и он резким движением сдернул полотенце. Вспомнив, что ее тело чрезмерно округлилось, и испугавшись, что это может оттолкнуть возлюбленного, она попыталась прикрыться.
— Я умираю и отправляюсь в рай… — простонал Андреас, любуясь пышными формами ее сливочно-кремовой груди.
31 
