Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
10 
Элизабет с нескрываемой радостью повернулась к старшему сыну.
— А ты не должен был позволять младшему брату связываться с парнем вдвое… — Не договорив, она испуганно вскрикнула:
— Ричард!
Сын выглядел бледным и изможденным, в нем с трудом можно было узнать мальчика, который на прошлых каникулах ежедневно приставал к ней с просьбой купить ему новый велосипед с тормозами. Даже его иссиня-черные, как у отца, волосы выглядели тусклыми и безжизненными.
Элизабет вскочила и потрогала его лоб.
— Ричард, ты не болен?
— Сейчас все в порядке.
— Почему декан ничего не сообщил мне?
— Да ничего особенного и не случилось, мама. Обычная простуда.
— Ты хорошо ешь?
— Ну, мама…
— Может, поедешь домой отдохнуть?
Он отстранился от ее руки.
— Нет.
— А как ты отнесешься к коробке ирисок? — спросила она с ехидцей.
Ричард лукаво улыбнулся:
— Вот тут никаких возражений не будет.
— Тогда давай присоединяйся к нам, будем пировать.
Филипп уже накинулся на корзинку, вытаскивая таившиеся в ней сокровища. Коробку с ирисками он торжественно вручил Ричарду. Все выглядело так, словно мальчики заключили тайный договор.
Между порядочными глотками яблочного сидра и кусками нарезанного ломтиками ростбифа, сочного стилтонского сыра, домашними соленьями и сдобными булочками, обильно начиненными клубничным джемом, Ричард хвастал своими успехами в учебе, а Филипп расписывал трюки и уловки, к которым он прибегал, чтобы отлынивать от занятий. За всем этим отпущенное им время пролетело слишком быстро. Элизабет упаковала в корзинку пустые тарелки и приборы — остатки еды она завернула в две салфетки.
— Ричард, ешь лучше. А ты, Филипп, больше ни с кем не дерись. А сейчас, не важно, на чье достоинство я посягаю, но я требую поцелуя от каждого из вас.
Филипп, словно только того и ждал, бросился к матери и спрятал лицо у нее на груди.
— Я люблю тебя, матушка.
Ричард уже перерос Элизабет на добрых пять дюймов, однако тоже обхватил мать руками и приник к ее шее, как когда-то, когда был еще совсем маленьким. Теплое, влажное дыхание обдало ее.
— Я тоже люблю тебя, мама.
Элизабет глубоко вдохнула запах его кожи. От него пахло туалетным мылом и потом, и еще каким-то единственным, свойственным только ему запахом. Ричард взрослел и отдалялся от нее, но пока еще от него пахло, как от маленького мальчика.
Она с трудом сдерживала выступившие на глазах горячие слезы.
— Ваш отец и я, мы тоже любим вас.
После этих слов наступило неловкое молчание. А затем, словно сговорившись, Ричард и Филипп оторвались от нее. В тот момент Элизабет поклялась себе, что сделает все возможное, чтобы сохранить семью.
Возвращение в Лондон было ужасающе долгим и нудным. Монотонное покачивание вагона, казалось, должно было убаюкать ее, однако заснуть так и не удалось.
Элизабет думала об Эдварде и его пустой постели. Она размышляла о сыновьях, о том, как они молча отодвинулись от нее при упоминании об отце. Она думала о лорде Сафире, о духах, которыми пропахла его одежда.
И как ни старалась, не могла представить себе, чтобы Эдвард так же пылко развлекался в объятиях своей любовницы, как это, без сомнения, делал лорд Сафир.
Извозчик ожидал ее на вокзале. Муж же опять отсутствовал.
Вежливо, но твердо отвергнув настойчивые предложения дворецкого и служанки поужинать, Элизабет приготовилась ко сну. И как только Эмма закрыла за собой дверь спальни, она вытащила книгу из секретера.
Книга пахла кожей и свежей типографской краской, как будто ее совсем недавно отпечатали. Элизабет осторожно раскрыла обложку и прочитала заглавие, вытисненное крупным жирным шрифтом на ярко-белой веленевой бумаге: «„ БЛАГОУХАННЫЙ САД“ ШЕЙХА НЕФЗАУИ. — Пособие по арабской эротологии (XVI век). — Пересмотренный и исправленный перевод «.
Эротология. Элизабет никогда раньше не встречалось такого слова. Издана в 1886 году… Она нетерпеливо пробежала глазами оглавление и остановилась на предисловии. Ее глаза сами выхватывали первые параграфы.
« Воздадим хвалу Творцу нашему, поместившему наибольшую усладу мужчины в естественные части женского тела и предназначившему естественным частям мужского тела доставлять величайшее наслаждение женщине.
Он не наделил части женского тела способностью получать удовольствие или удовлетворение, пока в них не проникнет мужской инструмент; и подобным же образом половые органы мужчины не будут знать ни отдыха, ни покоя, пока не проникнут в женские органы «.
10 
