Особенно,... 
30 
— Ты говоришь, что он восстал из мертвых после ста пятидесяти лет и что его королева, эта Эмма, является валькирией?
— Не совсем так.
Она — наполовину вампир. Как Гаррет отреагировал бы на тот факт, что подруга его брата, даже такая робкая и добрая как Эммалайн, всё-таки была пьющей кровь?
— Скажи мне, что в точности не так? — потребовал Гаррет.
— Не важно, забудь об этом.
— Тогда мне придется самому увидеть Лаклейна, чтобы я смог поверить этому, — ответил он, в этот момент впуская надежду в свою душу. Хотя весть о возвращении брата больше походила на фантастический рассказ, сам Гаррет никогда не верил в смерть Лаклейна. На протяжении десятилетий он пытался найти скрытый чарами главный город Орды. После первых тридцати лет поисков и ожиданий, он признался себе в том, что было бы лучше, если бы Лаклейна убили.
Деместриу, как стало известно, пытал немыслимыми способами.
Сейчас же, если Гаррет действительно позволит себе по-настоящему поверить в то, что брат вернулся, а затем всё же узнает, что это ошибка… он не думал, что сможет пережить потерю Лаклейна дважды.
— Ты испытываешь моё терпение, Лауша.
Она действительно это делала и добилась бы большего, если бы его «поимка» не была несколько насильственной — он очнулся только тогда, когда его уже перевезли сюда. Всесторонне изучая своё узилище на предмет попытки бегства, он спросил:
— Где вы держите меня?
Она была бледной, её глаза остекленели, затянутые пеленой боли:
— В Вал Холле.
Гаррет прекратил бороться. В конце концов, он был Ликаном — ни одна клетка не могла удержать его, а Люсия привела его в свой дом. Он подумал, что это оказалось неожиданным поворотом событий. Он был ближе к ней. У него появилось больше возможностей защитить её. Но его поймали в ловушку.
Чертовы ведьмы!
Сев на пол, он прислонился к стене, согнув ногу в колене.
— Садись, — скомандовал он и добавил более мягко: — это самое малое, что ты можешь сделать.
Сердито глядя, Люсия подтащила к клетке стул и осторожно опустилась на него.
Она до сих пор страдает от боли.
Он напрягся, стараясь скрыть от неё беспокойство.
— Почему ты была в агонии в ночь нападения вампиров? Я не учуял на тебе крови, не видел раны.
— Это не твоё дело.
— Получается, твоё наказание чувствовать боль, когда промахиваешься?
Она выглядела испуганной до крайности, снова позволяя локонам упасть на лицо.
Её волосы были заплетены в косы над заостренными ушками, но большая часть блестящей гривы свободно опускалась на спину и завитками падала на лоб.
— Что ты можешь знать обо мне?
— Больше, чем ты думаешь. Я сделал тебя предметом моего исследования. Однако не думай, что я узнал всё, что хотел. Большинство людей думают, что ты просто Лучница.
Заметно успокоившись, она ответила:
— Я такая и есть. Это всё, что нужно знать.
— А как насчет твоей семьи, твоей биологической матери? Кем был её народ?
Она бросила взгляд через плечо в сторону лестницы, прежде чем снова посмотреть на него.
— Я не знаю, кем она была. Я даже не знаю, кто она была.
— Возможно, она была из ликанов?
Люсия пожала хрупкими плечами.
— Кто знает.
— Ах, так вот почему ты более корректна с другими фракциями. Ты можешь быть связана с ними, — заметил он. — В любом случае, если в твои намерения входило напустить на себя таинственности, то здесь ты преуспела.
— О, я — таинственная? Это ты появился в моей гостиной из ниоткуда, чтобы обезглавить двух вампиров.
— Спроси меня о чём угодно, и я отвечу.
Она вызывающе подняла брови.
— Неужели, Темный Принц?
— Да. Так меня прозвали, — Гаррет никогда не думал, что станет королем, только не с бессмертным старшим братом, и поэтому вел себя соответственно, говоря и поступая так, как Лаклейн никогда не мог себе позволить. Гаррет будучи совершенно неуправляемым, получил прозвище Темного принца прежде, чем достиг двадцати.
И да, отождествление с именем Люцифера не было случайным.
Ответственный Лаклейн привык вытаскивать его из беды после грязных историй.
— Какую ещё информацию ты нарыла на меня?
— Нарыла? Информации о тебе довольно много и она печально известна.
— Возможно. Я, несомненно, делал ошибки.
Большие.
Будь он больше привязан к клану и менее эгоистичен, то, вероятно, его брат не отправился бы один в ту роковую ночь.
30 
