Особенно,... 
29 
— Я хочу поговорить с ним наедине.
— Даже несмотря на то, что я уже и так знаю всё, что ты собираешься сказать? Как, безусловно знала, и об обмене слюной на болоте, в котором вы принимали участие пару недель назад? — затем более мягко Никс добавила: — Тебе он нравится?
Люсия вздохнула, прислонившись плечом к стене.
— Я до конца не разобралась с этим. Он словно криптонит[18] для меня. Один только его акцент…
— Заставляет твои когти скручиваться?
— Абсолютно верно. Когда я рядом с ним, я не способна обороняться. Он смотрит в мои глаза, и мой мозг отключается, — призналась Люсия. — Ты когда-нибудь сражалась с противником, против которого у тебя нет никакой защиты? Как, например, с выдыхающим огонь или брызжущимся кислотой.
— Однажды я столкнулась с женщиной с алмазной кожей, — вздохнув, произнесла Никс. — Я ничего не могла поделать, пока она выбивала из меня дух.
— Серьезно?
— Нет, я видела такую в «Людях Икс». Я только хотела посочувствовать. Увы, у меня нет слабых мест.
— Кроме твоего безумия.
Еще один вздох.
— Отлично сыграно, Лучница. Продолжим после…
Глубоко вздохнув, Люсия открыла дверь. Пока она спускалась по ступеням, внимательный взгляд синих, холодных, как лёд глаз ликана из-под взлохмаченных темно-каштановых волос пристально следил за ней. МакРив опять был одет в джинсы, но другие, хотя и столь же потертые и черный свитер с длинными рукавами. Простая одежда. Несмотря на то, что она мечтала о более изысканных нарядах для себя, ей нравилась простота в мужском облике. Еще один невольный плюс МакРиву.
Он тотчас же крепко сжал прутья, стараясь разогнуть их, мускулы перекатывались на его руках и плечах от напряжения.
— Ты не сможешь сдвинуть их с места, МакРив. Они укреплены заклятием ведьм.
Гаррет мгновенно отпустил решетку, скривив от отвращения губы. Люсия часто слышала, что ликаны испытывали неприязнь к ведьмам. Очевидно, этот слух был правдив.
— Почему ты поступила так со мной? Ты помогла им заманить меня в ловушку после того, как я спас тебе жизнь? Ты чертовски гостеприимна!
Ну, вот и рухнул её план выразить ему признательность. Люсия отвела взгляд, позволяя волосам упасть на лицо.
— В благодарность ты посадила меня в клетку в этой дерьмовой дыре!
Она посмотрела вокруг. Внутри клетки были все удобства и хорошая кровать.
— Тут не так уж и плохо, — произнесла она, в душе соглашаясь с тем, что возможно немного сыро: полуподвал был построен прежде, чем люди поняли, что в подвалах ничего толком не сохраняется во влажном климате Южной Луизианы.
— Тут есть окно, — пробормотала она, как бы защищаясь.
— Лауша, ты можешь освободить меня.
— Снова поднимешь эту тему, и я уйду.
— Тогда скажи мне, что я здесь делаю!
— Ты поверил бы мне, если бы я сказала, что Лаклейн жив? И что он похитил мою племянницу Эммалайн, утверждая, что она — его подруга?
Он замер.
— Нет, я бы не поверил. Ты ошибаешься.
— Нет никакой ошибки, — она нахмурилась. — Как так получилось, что ты этого не знаешь?
— Я не возвращался в поселение некоторое время. А теперь, как видишь, мне невозможно это сделать, чтобы проверить твой рассказ. Как долго я должен буду находиться здесь?
— Пока мы не вернем Эмму, — ответила она.
— И ты сделаешь это после того, как я спас тебя — и твоих сестер?
— Я не должна тебе ничего объяснять. Мы — враги.
— Нет, мы не враги. Мы…
— Мы — что?
— Подходим друг другу, — без запинки ответил он.
— Так или иначе, зачем ты пришел в Вал Холл в ту ночь?
Он неопределенно пожал широкими плечами.
— Я был в этом районе.
— Как и вчера вечером? Ты явно сопровождаешь меня. Ты сказал мне, что я не твоя подруга. Ты солгал?
— Ты собираешься обвинить меня в непорядочности, когда именно ты только что использовала себя в качестве приманки, чтобы заманить меня в ловушку, и затем лгала мне, глядя прямо в лицо? — когда он со всей очевидностью понял, что не убедил её, то добавил: — Подумай, если бы ты была моей подругой, как в таком случае я смог держаться от тебя подальше в ночь полнолуния?
— Такая же клетка.
— Ликаны никогда не сотрудничают с ведьмами, — он, казалось, едва сдержал неприязненную дрожь даже при одной мысли об этом.
Выходит, что я не его подруга.
— МакРив, твой брат жив.
29 
