47 
– Не скажи, с возрастом начинаешь ценить не только стройные ножки. Семья – это тыл человека, а особенно бизнесмена.
– У меня есть семья, – резко отозвался Гатти. И, кроме того, моя американка не хочет меня, чуть было не сказал он, но его спасла появившаяся после смерти родителей привычка скрывать свои чувства.
– Мужчина принадлежит тому месту, где находится его женщина, там его настоящий дом, – тихо проговорил дядя.
Луиджи подкатил кресло дяди поближе к костру. Малыши прильнули к родителям, подростки образовали свой кружок.
Кто-то взял гитару. В этой семье играли и пели все. Даже зятья и невестки.
Бруно и Софи начали старую, всем знакомую мелодию. К ним присоединились и взрослы, и дети. Голоса слились, унося песню ввысь под облака. Только Гатти ничего не радовало. Он скучал. Все существо стремилось туда, где находился дорогой его сердцу человек.
Гатти молча отошел от костра.
Яхта на стапеле все еще ждала достройки и ремонта двигателя. Но поднимать паруса уже не хотелось, мечта утратила свою прелесть... В душе царила пустота.
Дядя оказался прав. Его сердце уже не принадлежит родным. Оно в тысяче километров отсюда, на другом берегу Атлантического океана, рядом с женщиной, чьи сладкие стоны любви преследовали его каждую ночь, терзая и мучая.
10
Карина поняла, что приехала на обед первая, когда официант провел ее по полупустому залу в летний сад и усадил за центральный столик. Она с улыбкой отказалась от предложенного аперитива и стала любоваться чудесным видом цветущей вишни.
Кора не созванивалась с девушками на этой неделе и не была уверена, что они придут сегодня.
Недавно, когда звонила Виктории, она не на шутку забеспокоилась: у девушки был подавленный голос.
– Происходит очень странная вещь, – озабоченно сообщила Барбара за день до этого. – Муж запретил мне говорить об этом под угрозой развода, но...
– Что? – испугалась мачеха.
– Я не могу сказать, – покачала головой Барби. – Но если это правда, то я просто не могу поверить... Хотя Майкл и говорит, что всегда думал...
– Вики влюбилась в кого-то другого?
– Ну... нет... нет... Я обещала мужу, что ничего не скажу. Все это очень деликатно, понимаешь... Я так хочу тебе рассказать, но...
– Ничего страшного, – успокоила ее Кора. – Виктория сейчас в очень трудном положении, – добавила она, подумав, до чего же глупы людские сплетни.
Что было бы, если бы люди судачили о ее отношениях с Гатти? Тем более после того, как они втроем дали обет безбрачия. Этот факт внес особую пикантность в личную жизнь каждой из них.
– Очевидно, Майкл хочет оградить Вики от еще больших страданий, это вполне естественно.
– Да, – согласилась падчерица и нежно обняла мачеху. – Кстати, сообщи, если в стенах женской солидарности появятся трещины, – добавила она весело, будто прочитала мысли Коры.
– И не подумаю. Ты будешь последняя, кому я это скажу, – шутливо отозвалась мачеха.
– Я давно не видела Мегги. Знаю, она сейчас много ездит. Кстати, Ида говорила тебе, что Теодор хочет предложить ей работу?
Кора ответила что-то невразумительное. Последнее время она старалась избегать встреч с золовкой, потому что Ида обладала острым язычком и потрясающим даром все замечать, особенно то, что ее не касалось. И она с легкостью смогла бы разрушить все барьеры, столь старательно возведенные Кариной.
Бесполезно бежать от самой себя. Образ Гатти преследовал ее везде. Если днем она и могла хоть как-то отвлечься, то ночью невозможно было обманываться. Кора уже сбилась со счета, сколько раз просыпалась с лицом, мокрым от слез, а сердце разрывалось от боли и тоски, от желания быть рядом с ним... Господи, помоги мне!..
– О, так я еще и не последняя, – услышала Карина и улыбнулась, заметив Мегги.
– Виктория еще не пришла?
Кора отрицательно покачала головой.
– Она обязательно придет. Я разговаривала с ней.
– Может быть, придет, если то, о чем ходят... слухи – неправда... – Мегги не успела закончить, потому что увидела направляющуюся к ним Вики.
Если Вики и влюбилась, то это не сильно сказалось на ее внешности. А вот глаза у нее еще более несчастные, чем когда мы виделись последний раз, подумала Кора.
Девушка плюхнулась в кресло, и Карина по-матерински стала рассматривать осунувшееся лицо Виктории.
Да, она определенно похудела и, похоже, находится на грани нервного срыва. Виктория постоянно оглядывалась, а разговор вела шепотом, будто боялась, что кто-нибудь ее услышит, хотя в ресторане, кроме них, никого не было.
47 
