Особенно,... 
38 
Неважно, что произойдет с ней завтра, но солнце утром обязательно взойдет и начнется новый день.
Яхта повернула, когда Луис переложил руль, и они начали входить в небольшой залив около виллы. Карина оглянулась и увидела, что Луис наблюдает за ней. Их взгляды встретились, и впервые с тех пор, как она вернулась в Португалию, она ответила ему широкой счастливой улыбкой, теплой и дружеской.
Все смеялись и болтали, когда выгружались на берег и поднимались к вилле. Потом они по очереди приняли душ, переоделись перед тем, как пойти пешком до ближайшей рыбацкой деревни, где они собрались поесть. Позже они отправились в диско-клуб, где Курт выпил немного лишнего. Они возвращались на виллу поздней, полной ярких звезд ночью, и Курт начал обучать их датской песне. Они все хохотали до упаду над своими попытками копировать его произношение.
– Вы не делай это остается, – жаловался Курт, растеряв весь свой английский. – Послушайте еще раз.
– Ой, нет, – простонала Стелла. – Не надо еще раз. Боже, так жарко, мне нужно искупаться. Давай, Курт, я обгоню тебя по дороге на виллу. Кто последний в бассейне – тот слабак.
В том состоянии, в котором был Курт, он, наверное, не понял точных слов, но смысл уловил. Он ринулся вслед за Стеллой, которая была уже далеко впереди.
– Не думаю, что ему следует плавать после того, как он столько выпил, – с беспокойством сказала Карина. – Он может утонуть. Пойдем за ним.
Но Луис схватил ее за руку.
– С ним все в порядке. Стелла присмотрит за ним. – Его шаги замедлились. – Я ведь совсем не имел возможности побыть с тобой наедине весь сегодняшний день.
Вспомнив, что произошло, когда они оказались в относительном одиночестве, Карина вспыхнула.
– Я не… – начала она, но остановилась, когда Луис приложил палец к ее губам.
– Почему бы нам не спуститься сейчас на пляж? – предложил он вкрадчиво. Карина покачала головой в знак отказа, но он быстро сказал: – Мы поговорим. Только поговорим.
Карина собиралась сказать, что им не о чем разговаривать, но вдруг поняла, что это уже неверно. Взяв его за запястье, она убрала его пальцы от своего рта, сопротивляясь внезапному порыву укусить их.
– Я не хочу спускаться на пляж, – сказала она ему с внезапным раздражением. – И я не уверена, что… что хочу разговаривать с тобой.
– Давай все же пойдем, – зажав ее руку в своей, Луис крепко держал ее. – Ты помнишь ту пещеру в холме, куда я водил тебя?
– Твоя детская пещера-убежище? Да, я… я помню ее. – Карина действительно помнила ее. Однажды во время их медового месяца они вышли прогуляться и не смогли вернуться назад к вилле из-за внезапно начавшейся грозы, сопровождаемой сильным ливнем. Но Луис вспомнил о пещере и потащил ее в укрытие. Когда они добрались до пещеры, платье Карины и брюки Луиса промокли, и одежда облепляла их.
Вход в пещеру был узким и высоким, а внутри было открытое пространство около двух с половиной метров высотой и четырех метров длиной, хотя и неширокое, всего полтора-два метра. После жары на солнце там казалось прохладно, и Карина начала дрожать, осматриваясь кругом.
– Как ты узнал об этом месте? Сквозь те кусты, снаружи, вход почти незаметен.
– Я нашел ее, когда был мальчишкой. Я обычно приходил сюда и ждал, пока все уляжется, всегда, когда я сердил своих родителей.
Его руки коснулись складок на ее платье.
– Тебе лучше снять его, иначе ты замерзнешь.
Карина тогда позволила ему снять с нее платье и сказала ему, поддразнивая:
– А я всегда думала, что ты был примерным мальчиком.
– Ну нет, ты не права. – Его руки касались ее, исследуя, его голос стал хриплым от возбуждения и сознания, что он может коснуться и взять ее в любой момент, когда захочет.
– О, Карина, любимая. Я так сильно люблю тебя.
Скинув свои мокрые брюки, он привлек ее к себе, заключив в объятия и согревая ее.
– Ты так прекрасна, дорогая. Так прекрасна. – Он начал целовать ее, но вскоре поцелуев стало недостаточно, и они, обнявшись, легли на землю в пещере.
Ее дрожь от холода сменилась дрожью желания, когда Луис целовал ее и ласкал со все возрастающей страстью. Снаружи все еще бушевала гроза, и в темном небе сверкали молнии, отбрасывающие огненные блики на пенящиеся волны моря. Дождь хлестал по мягким песчаным склонам холма, беспрерывно барабаня, а потом его шум исчез в биении сердца Карины, во все усиливающейся волне экстаза, наполнившей все ее существо. Шум грозы оказался просто фоном их собственной страсти, ее раскаты были так же естественны, как и их стремление друг к другу. Только однажды Карина осознала это.
38 
