Особенно,... 
73 
Ева пыталась найти подтекст. Нападки на систему? Попытки взывать к обычным людям или к интеллектуалам? Оправдание массового убийства невинных ради торжества новой жизни?
Следующее заявление было еще более решительным:
«Мы – боги войны.
Сегодня в полдень наш гнев обрушился на главное военное учреждение, известное под названием Пентагон, этот символ прогнившей системы. Внутри взорванного здания все были преступниками, и все они теперь мертвы.
Мы вновь требуем безоговорочной капитуляции власти и отказа так называемого Главнокомандующего от всех его полномочий. Мы требуем, чтобы все военнослужащие, все силы полиции сложили оружие.
Мы, «Аполлон», обещаем проявить милосердие ко всем, кто выполнит наши условия в течение трех суток. И беспощадность к тем, кто будет продолжать противостояние!»
Это обращение было передано в эфир менее чем за полгода до того, как был взорван дом Роувана со всеми его обитателями. Что было нужно этому самозваному богу? Очевидно, то же, чего хотели все боги, – низкопоклонство, страх, подчинение, восхваление.
– Ты хотел бы править миром – или хотя бы страной? – спросила она у Рорка.
– Упаси господь! Слишком много работы за слишком малое вознаграждение. И никакого времени на то, чтобы наслаждаться своим царством. Я предпочитаю владеть как можно большей частью мира, – разумеется, в пределах человеческих возможностей. Но править им? Нет, спасибо.
Ева рассмеялась и кивнула на экран:
– А он хотел. Если снять словесную шелуху, получается, что он очень хотел стать президентом, королем или деспотом – неважно, как это называлось бы. Но я не могу найти ни одного требования денег – ни в виде выкупа, ни в форме процентов. Просто: сдавайтесь, вонючие фашистские копы, или трепещите и уходите в отставку, жирные политиканы.
– Он купался в деньгах с рождения. А такие люди часто не способны оценить их прелесть.
– Может быть, – сказала Ева и снова стала просматривать досье на Роувана. – Он дважды выставлял свою кандидатуру на выборах мэра Бостона и дважды проигрывал. Затем дважды претендовал на пост губернатора – и тоже не потянул. Да он был просто обозленным. Обозленным и сумасшедшим… Чаще всего это сочетание бывает роковым.
– Ты считаешь, что этот мотив сейчас имеет большое значение?
– Без этого нельзя составить полную картину. Кто бы там ни командовал в «Кассандре», он имеет какое-то отношение к Роувану. Только не думаю, чтобы эти, из «Кассандры», были обозленными.
– То есть только сумасшедшие?
– Нет-нет. Я пока не поняла, что там еще примешивается…
Ева стала сопоставлять имена на своем компьютере, куда Рорк перегнал часть добытого им материала. Это был медленный и утомительный процесс – на экране монитора проходил бесконечный поток имен, фотографий, данных – и ее сознание начало постепенно затуманиваться.
Ева даже не поняла, что это сон, когда вдруг увидела, что идет вброд через реку крови. Ее глаза и горло разъедал дым; под ногами кричали дети. Кругом все было усеяно маленькими телами, и те ребятишки, у которых сохранились лица, просили о помощи. Ева переступала через раненых. «Слишком много, – думала она с отчаянием. – Слишком много, чтобы спасти!»
За ее лодыжки хватались ручонки, не давая идти. Она почувствовала, что ноги начинают слабеть и подкашиваться, и вдруг стала медленно падать в глубокую темную воронку, заполненную телами. Что-то тянуло ее внутрь этой воронки, сопротивляться не было сил, и наконец она оказалась внизу.
Задыхаясь, хватая ртом воздух, Ева пыталась выбраться обратно наверх. Она отчаянно цеплялась за скользкие края, раздирая пальцы в кровь. Опять откуда-то повалил дым. Ева безуспешно карабкалась, борясь за остатки воздуха, и пыталась избавиться от парализующей паники, чтобы придумать, как быть. Нужно было что-то делать, но что – она не знала.
Внезапно кто-то заплакал – слабо и тихо. На непослушных ногах, то и дело спотыкаясь, Ева стала с трудом пробираться в сторону этого звука сквозь смердящую и слепящую мглу. Наконец в темноте она увидела ребенка – маленькую девочку, свернувшуюся калачиком на земле. Девочка плакала и никак не могла устроиться удобнее.
– Все хорошо, – прокашлявшись, сказала Ева и опустилась на колени. – Мы отсюда выберемся.
– Зачем? – прошептала девочка на ухо Еве. – Мы уже были там…
Но Ева знала, что они должны выбраться во что бы то ни стало. Стараясь не обращать внимания на ужас, который ледяной рукой сжимал ее сердце, Ева подняла ребенка на руки и понесла сквозь дым. Их сердца стучали в унисон, пальчики девочки вцепились в ее плечо, и тут из непроглядной тьмы донеслись голоса:
73 
