Последние отзывы

  99  

Большие глаза Лидии еще больше расширились, пока она следила, как он расстегивает брюки. Ее грудь вздымалась и трепетала с каждым ударом сердца, которое билось в унисон с его сердцем.

— Я больше не причиню тебе боль.

— Я знаю.

Он почувствовал необходимость узаконить свои действия, оправдать себя.

— Я женился на тебе. Ты — моя жена.

— Да, да.

Ее волосы разметались по траве. Руки были вытянуты над головой ладонями вверх, пальцы беззащитно согнуты. Росс встал над ней на колени, подался вперед и накрыл ее ладони своими. Ощутив, какие они маленькие, он улыбнулся, и она улыбнулась в ответ.

Медленно и ласково он погладил ее ладошки. Контраст поразил их обоих. Его ладони были грубые и мозолистые, ее — хрупкие и мягкие. Он сравнил длину их пальцев и подвигал ими вверх-вниз, удивляясь, насколько ее ладошки меньше. Его средние пальцы дотронулись до впадинок на ее ладонях и нежно их погладили.

У Лидии перехватило дыхание, веки с фиолетовыми прожилками затрепетали, и губы раскрылись. Ее бедра раздвинулись, образовав уютную колыбель, в которой он устроился. Росс склонил голову ей на плечо. Губы нашли ее ухо.

— Мне так приятно касаться тебя, Лидия. Черт побери, ужасно приятно.

— Ты не хотел, чтоб так было? — спросила она. И было непонятно, отчего волнение в ее голосе — от страха перед тем, что должно случиться, или от страха, что это не случится.

— Нет, — пробормотал он сквозь зубы, — не хотел.

Она собралась спросить почему, но он стал ласкать губами ее ухо, и она обо всем забыла. Он щекотал ее усами. Она ощущала горячее дыхание, влажный и игривый язык слегка касался мочки уха.

— Росс!.. — Она задохнулась, схватив его ладони. Он сжал их в ответ, а затем отпустил. Приподняв ее подбородок, он припал алчущим ртом к ее губам.

— Я не мог забыть, как это было. Бог свидетель, я пытался. Я не мог. — И он поцеловал ее, глубоко и страстно, давая волю своему бесстыдному языку.

— Я тоже не могла забыть, — выдохнула она, когда его губы стали блуждать по ее щекам, а пальцы коснулись шеи.

— Пожалуйста, забудь об этом. Я был пьян и не имел права так жестоко поступить с тобой. Прости меня.

— Простить? — спросила она, не понимая. Он прикоснулся к уголку ее рта языком, затем усами пощекотал это место.

— Я изнасиловал тебя, Лидия.

Она не знала, что означает это слово, и собиралась спросить, но он снова зажал ей рот поцелуями. На этот раз она обняла его, и он застонал, когда почувствовал ее первую робкую ласку — стыдливыми пальцами она гладила его голую спину.

Он привстал на локоть и, склонив голову, стал целовать ее шею. С жадностью он припал к ее рту, будто она могла исчезнуть, не утолив его жажду. Он потрогал кончиками пальцев ее хрупкую ключицу. Его рука скользила по плечу осторожно, словно вспоминая синяки, которые оставила здесь раньше. Он гладил ей плечи, и она трепетала и вздрагивала в ответ. Ободренный, он позволил руке скользнуть вниз к ее груди.

Накрыв большой ладонью ее грудь, он восхитился их соразмерностью. Даже сквозь рубашку чувствовалось тепло ее кожи. Неровное биение ее сердца отдавалось в его ладони. Он опустил руку под рубашку и обнажил ее грудь.

Его губы жаждали прикоснуться к сладкому бугорку. Лидия затрепетала, когда щетина его усов и бороды стала слегка царапать кожу. Ощущение, которое было чуждым и странным несколько недель назад, теперь было желанным, блаженно знакомым, поднимающим жар из глубины тела к груди и к горлу. Ее женственность раскрылась и расцвела, влажная и трепетная. Но она не испытывала стыда.

Лидия прижалась к нему, инстинктивно чувствуя, что именно в его мужской противоположности находится источник ее удовлетворения.

Он нежно погладил ее сосок и открыл губы, чтобы прикоснуться влажным жаром языка к ее прохладной коже. Ее спина изогнулась над мягкой травой, губы шептали его имя. Кольцо ее рук сжалось плотнее, бедра открылись. Он целовал ее так, как будто хотел выпить ее всю до дна.

Его рука медленно опустилась и подняла подол ее рубашки. При этом он задел тыльной стороной пальцев ее лобок. Волосы на нем были мягкие, курчавые, густые. У Лидии перехватило дыхание, в то время как Росс, наоборот, учащенно задышал.

В ушах у него зазвенело. Он не в силах был убрать руку — ему хотелось погрузить пальцы в это нежное гнездышко. Но он поклялся относиться к ней как к жене. А жены, он считал, не любят, когда их там ласкают. Ни одна порядочная женщина не позволит мужчине прикоснуться к этому месту, если только он не старый, доверенный врач. Виктория бы притворилась, что случайного прикосновения не было вовсе. С сожалением Росс убрал руку.

  99