32 
Росс правил сам, поручив присмотр за своим табуном Буббе Лэнгстону. Лидии поводья он не доверил, но показал, как держать упряжь, как поворачивать. Наставления эти были крайне скупыми, и даже во время них Росс старательно отводил взгляд. Но, хотя фасоны рубашки Люка и старой юбки Ма оставляли желать лучшего, Росс явно испытывал облегчение, заметив, что она больше не надевает тесное платье.
Она же, казалось, преисполнилась решимости развеять его дурное настроение и всячески пыталась втянуть его в разговор. Сама она имела о многих вещах самое приблизительное представление, и он снова задался вопросом, все ли в порядке у нее с головой. Свои сомнения он, однако, вскоре отринул. Раз усвоенное накрепко оседало у нее в памяти, и в ее вопрошающем взгляде он ясно видел желание узнать побольше.
— И на войне вы сражались?
Он кивнул.
— За южан.
— Значит, вы хотели, чтобы цветные оставались рабами?
Он недоуменно взглянул на нее.
— Никогда я не хотел, чтобы кто-то у кого-то был рабом.
— А почему вы тогда дрались за южан?
— Потому что жил там — вот и все, — ответил он с нарастающим беспокойством.
Она, похоже, инстинктивно чуяла его слабые места и безошибочно до них добиралась.
Когда Росс выбирал, на чьей ему быть стороне, патриотизм имел к этому самое малое отношение. Война давала ему, тогда буйному, без царя в голове юнцу, возможность мародерствовать и убивать, не страшась наказания. Он жаждал драки — а здесь ему не приходилось долго ее искать. Когда партизаны из отряда южан предложили ему к ним присоединиться, меньше всего в ту минуту его вдохновляли высокие помыслы.
Лидия, однако, не желала, чтобы он считал ее полной невеждой.
— Я однажды видела, как мимо нашей фермы прошли солдаты — целая колонна. Все были одинаково одеты, а один нес флаг.
— Янки. У нас никакой формы не было, до самого конца.
Сам он только раз пробовал надевать форму, и ту снял с убитого северянина у Пи-Ридж. Строем он тоже никогда не ходил — их обычным делом были ночные нападения на спящие лагеря. Бросок — и их уже нет, призраки, оставлявшие за собой смерть и разрушение. И Росса мало волновало, что он мог быть убит в любую минуту — для него все это было большой рулеткой. Для такого рода «боевых действий» он годился как нельзя лучше.
— Больше солдат я не видела, зато иногда слыхала, как стреляли вдалеке пушки.
— А где была ваша ферма?
Лидии не хотелось слишком много ему рассказывать, но она и сама толком не знала, где находился дом Расселлов.
— На северо-востоке Теннесси.
— И ее ни разу никто не грабил — ни те, ни эти?
Лидия горько усмехнулась.
— Нет. У нас просто взять было нечего.
В отряде с Россом были и такие, кто отказался бы от еды ради возможности поразвлечься с девицей. Но война кончилась уже шесть лет назад. Она тогда была, конечно, еще ребенком.
— Вам сколько лет? — Он сам удивился собственному вопросу.
— В этом году будет двадцать. А вам?
— Я-то постарше.
Ему было тридцать два, если считать с рождения, хотя нравилось думать, что его жизнь началась с той минуты, когда его нашел Джон Сакс.
К их фургону подъехал на горячей белой кобыле Уинстон Хилл.
— Добрый день, мисс Лидия, мистер Коулмэн.
— Здравствуйте, мистер Хилл.
— Привет, Хилл.
— Я слышал, что, если все пойдет нормально, к вечеру будем в Мемфисе.
— Болтовня, — сплюнул Росс.
Резкость Росса покоробила Лидию. Затевать с ним новый спор из-за Уинстона Хилла она не желала, но и молчаливого одобрения его грубости Росс от нее не дождется.
— Нам будет нелегко перейти реку, мистер Хилл? — Она чуть запрокинула назад голову, чтобы лучше видеть его из-под полей своей шляпы.
— Все зависит от того, насколько сильно она разлилась выше по течению. — Он откашлялся в платок. — Но когда перейдем, Мозес и я будем рады пригласить, вас обоих отпраздновать это за рюмкой шерри.
Что это, интересно, за шерри, подумала Лидия. Если оно и на вкус так же приятно, как на слух, она с удовольствием бы попробовала. И она уже собралась было поблагодарить за приглашение, но ее перебил Росс.
— Благодарю, Хилл, но Лидия обычно занята с Ли, а мне приходится возиться с моими лошадками.
Хилл перевел взгляд с Росса на нее и обратно, затем изящно раскланялся.
— Что ж, тогда, значит, в какой-нибудь другой вечер, когда закончите все дела. — Приподняв шляпу и вновь слегка поклонившись Лидии, он удалился.
32 
