Особенно,... 
70 
— Дядя, дядя, дядя! — закричала девочка, булькая от смеха.
Удовлетворенный достигнутым, Холт применил то же самое оружие и добился победы над Алексом, после чего перевернулся и улегся животом на траву.
— Ты нас уничтожил, — признал Алекс, ничуть не расстроенный. — Но и сам морально ранен.
— Да, хотя ты наверняка надеешься на смертельное ранение.
— Собираешься подремать?
Дженни забралась Брэдфорду на спину и начала прыгать.
— Лила иногда спит в траве.
— Лила способна спать где угодно, — пробормотал Холт.
— Если хочешь, можешь поспать в моей кровати, — пригласила малышка, затем прижала любопытный пальчик к краю рубца, который увидела под задравшейся футболкой. — У тебя шрам на спине.
— Угу.
Алекс уже карабкался к сестре, чтобы тоже посмотреть.
— А можно я взгляну?
Холт машинально напрягся, затем вынудил себя расслабиться.
— Конечно.
Алекс поднял футболку, и дети распахнули глаза — увиденное совсем не походило на маленькую аккуратную отметину на ноге, так восхитившую их. Длинный неровный глубокий след тянулся от талии и так высоко по спине, что малыши не смогли достаточно сдвинуть одежду, чтобы увидеть, где он заканчивается.
— Ну и дела, — только и выдохнул Алекс, сглотнул, потом храбро прикоснулся пальцем к шраму. — Тяжелый был бой?
— Не очень.
Холт помнил только боль и невероятную вспышку неистового огня.
— Один плохой парень достал меня, — сообщил он, надеясь, что удовлетворил детское любопытство.
И весь оцепенел, почувствовав маленький ротик Дженни на своей спине.
— А теперь тебе лучше? — спросила девочка.
— Да.
Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы не дрожал голос.
— Благодарю.
Перевернувшись, Холт сел и погладил дитя по волосам.
Сюзанна стояла в нескольких футах и взирала на троицу с бьющимся в горле сердцем. Она следила за битвой от дверного проема кухни, ее глубоко тронуло, как легко Холт ввязался в игру с детьми. Улыбалась, решив присоединиться к сражению… но тут увидела, как Дженни и Алекс исследуют шрам на спине Холта, и утешающий поцелуй дочери. Потом заметила потрясение на лице Брэдфорда, когда он обернулся и ласково погладил по головке ее маленькую красавицу.
Теперь все трое сидели на траве, Дженни обнимала колени Холта, Алекс любовно забросил руку на мужское плечо. Сюзанна задержалась на мгновение, чтобы убедиться, что глаза не на мокром месте, после чего приблизилась к ним.
— Война закончена? — спросила она, и три пары глаз нацелились на нее.
— Он победил, — сообщил Алекс.
— Не похоже, что победа досталась легко.
Сюзанна обхватила Дженни и подняла на руки.
— Ты вся мокрая.
— Он взорвал нас… но я первая добралась до него.
— Узнаю свою девочку.
— И он боится щекотки, — поведала Дженни. — По-настоящему боится.
— Вот как?
Сюзанна подарила Холту медленную улыбку.
— Буду иметь в виду. А теперь оба бегом убирать разбросанные игрушки.
— Ну, мам…
Алекс приготовил оправдания, но мама одним взглядом отмела их.
— Если не наведете порядок, я сделаю это сама, — легко пообещала родительница. — Но тогда сегодня вечером заберу вашу долю земляничного песочного печенья.
Удар получился жестоким. Алекс мгновение мучился, потом сдался:
— Я все уберу сам. Но тогда возьму себе долю Дженни.
— Не возьмешь.
Дженни помчалась к дому наперегонки с братом.
— Очень ловко, мамочка, — прокомментировал Брэдфорд, поднимаясь.
— Я знаю их слабости.
Сюзанна обняла Холта, чем крайне удивила и порадовала — очень редко она сама делала первый шаг.
— Ты тоже весь мокрый.
— Попал под снайперский огонь, но отмахнулся от пуль, как от мухи.
Притянув ее ближе, Холт прижался щекой к шелковистым волосам.
— У тебя потрясающие дети, Сюзанна. Я… э-э-э…
Он не мог придумать, как сказать ей, что влюбился в малышей едва ли не сильнее, чем в их мать.
— Промокнешь, — и отпрянул, ощущая себя нелепым.
Улыбаясь, Сюзанна коснулась колючей щеки:
— Пойдем погуляем?
Брэдфорд вспомнил о списке в кармане. Часок подождет, решил он, и взял ее за руку.
Он знал, что она поведет его к утесам. Казалось очень правильным пойти туда, где к вечеру удлиняются тени и холодеет воздух. Сюзанна говорила о разных завершенных этим днем делах, он — об отремонтированных корпусах. Но мысли обоих были заняты совсем не работой.
70 
