Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
7 
– Успокойся.
Бобби сделал шаг вперед и протянул руку, чтобы взять у Джо фотографию, но она резко вскинула голову.
– Не подходи! – Кровь прилила к ее щекам, в глазах заплясали огоньки безумия. – Не прикасайся ко мне! Не прикасайся к ней!
Испуганный, озадаченный, Бобби выпрямился и поднял руки.
– Хорошо, Джо. Хорошо.
Джо снова опустила глаза на фотографию Аннабелл. Как же ей холодно, как холодно! Молодая, загадочно прекрасная… и холодная, как смерть.
– Она не должна была бросать нас, не должна была уходить. Почему она это сделала?
– Наверное, у нее не было другого выхода, – тихо сказал Бобби.
– Нет, она должна была остаться с нами! Она была необходима нам, но мы оказались ей не нужны. Она так красива… – Слезы покатились по щекам Джо, и фотография задрожала в ее руке. – Как сказочная принцесса. Я всегда думала, что она – принцесса. Она бросила нас. Бросила нас и ушла. А теперь она мертва…
Прижимая фотографию к груди, Джо свернулась в клубочек и разрыдалась.
– Полно, Джо, – Бобби ласково потянулся к ней. – Пойдем со мной. Тебе нужна помощь.
– Я так устала, – прошептала Джо и не сопротивлялась, когда он поднял ее на руки, как ребенка. – Я хочу домой.
– Хорошо. А сейчас просто закрой глаза.
Фотография тихо спорхнула на пол лицевой стороной вниз… на все другие лица. Джо увидела надпись на обратной стороне. Большие четкие буквы: «СМЕРТЬ АНГЕЛА».
И последняя ее мысль – когда тьма уже сомкнулась вокруг нее – была о «Приюте».
Глава 2
Легкий туман клубился в первых проблесках зари, словно готовый исчезнуть сон. Солнечные лучи пронзили кроны могучих дубов и заблестели в каплях росы. Маленький кардинал красной пулей беззвучно метнулся сквозь ветви. Славки и овсянки, гнездившиеся в клочьях лишайника, проснулись и завели утреннюю песню.
Он больше всего любил именно начало дня. На рассвете, когда никто не посягал на его силы и время, он мог обо всем подумать без помех. Просто побыть самим собой, наедине с собой.
Брайан Хэтуэй всю жизнь провел на острове и никогда не хотел поселиться где-то еще. Он повидал материк, посетил большие города, а однажды, охваченный внезапным порывом, даже провел отпуск в Мексике. Но этот остров – со всеми его достоинствами и недостатками – принадлежал ему. Он родился здесь в одну штормовую сентябрьскую ночь тридцать лет назад. Родился на той самой большой дубовой кровати с пологом, на которой теперь спал сам. Его приняли собственный отец и старая негритянка, дымившая трубкой из кукурузного початка.
Старуху звали мисс Эффи, ее родители были в свое время рабами его предков. Когда он был еще очень мал, она рассказывала ему историю его рождения. Рассказывала, как завывал ветер и бушевал океан, а в огромном доме на этой величественной кровати его мать сражалась, словно настоящий воин, а потом рассмеялась, когда маленький Брайан вылетел из ее чрева прямо в руки отца.
Хорошая история! Когда-то Брайан мог отчетливо представить себе смеющуюся мать и отца, который жаждет принять его.
Его матери давно здесь нет, старая мисс Эффи мертва, и много – очень много – времени прошло с тех пор, как отец в последний раз обнимал его.
Брайан шел сквозь рассеивающийся туман среди толстых стволов, покрытых ярко-розовыми и красными лишайниками, среди папоротников и низкорослых, похожих на кусты пальм. Высокий худой мужчина, телосложением очень похожий на отца, со смуглой кожей, темными взлохмаченными волосами, холодными синими глазами и твердыми неулыбчивыми губами. Женщины находили его длинное грустное лицо привлекательным, а в печальном изгибе рта видели вызов и стремились заставить эти губы улыбнуться.
Свет слегка изменился, пора было возвращаться в «Приют», чтобы приготовить постояльцам завтрак.
Брайан чувствовал себя на кухне так же свободно, как в лесу, и его отец считал это еще одной из странностей сына. Но Брайан не обижался: он, в общем, готов был признать, что, если мужчина зарабатывает себе на жизнь стряпней и ему это нравится, в нем наверняка есть что-то странное. А то, что отец опасается, не «голубой» ли он, даже развлекало.
Если бы они открыто говорили на подобные темы, Брайан объяснил бы отцу, что можно наслаждаться жизнью, взбивая безупречное безе, и при этом предпочитать женщин для занятий сексом. Но он не привык ни с кем обсуждать свою личную жизнь.
Еще он мог бы сказать отцу, что склонность к отчужденности является фамильной чертой Хэтуэев…
7 
